Айрис Мёрдок. Дитя слова

Хилари Бэрду сорок один год. Он работает «в государственном департаменте — неважно каком», в чиновничьей иерархии, если не считать машинистки и клерка, стоит на самой низкой ступеньке; живет в неуютной квартирке, которая служит ему лишь «местом для спанья», не пытаясь её обустроить или даже просто как следует убрать. Он слепо следует рутине — «с тех пор, как потерял всякую надежду на спасение», — ибо «рутина… исключает мысль; размеренное же однообразие дней недели вызывает ублаготворяющее сознание полной подчиненности времени и истории». (Главы книги называются как дни недели: «четверг», «пятница» и т. д.) Уикэнды для него ад, а отпуска он берет только из боязни пересудов и просто прячется в своей норе, по большей части пытаясь спать.

Итак, субботы он неизменно посвящает своей сестре Кристел, пятью годами моложе его. Она живет в тесной квартирке на захудалой улочке Норс-Энд-роуд, тоже одинока, пытается зарабатывать шитьем. Отцы у них с Кристел были разные, и они не знали своих отцов. Их мать умерла, когда Хилари было около семи лет, а Кристел была совсем крошкой, но еще раньше, чем мальчик смог понять значение этого слова, ему объяснили, что его мать — шлюха. Детей взяла к себе сестра матери, но скоро отослала Хилари в приют, разлучив с сестрой и внушив ему на всю жизнь, что он «плохой» — плохой мальчишка, которого нельзя дома держать. Ни о тете Билл, ни о приюте Хилари не может вспоминать без содрогания — не столько из-за голода и побоев, но потому, что его никто не любил, — поцарапанного жизнью мальчика, утвердившегося в злобе и обиде, с ощущением неизлечимой раны, нанесенной несправедливой судьбой.

Собственно, репутация «плохого» была им заслужена — он был сильным и драчливым; прекрасно развитый физически, он стремился подчинить себе других с помощью грубой силы; ему нравилось бить людей, нравилось ломать вещи; он ненавидел весь мир — за себя, за Кристел, за мать. В двенадцать лет он впервые предстал перед судом для несовершеннолетних, и затем неприятности с полицией возникали регулярно. В эти годы Кристел была для него всем — сестрой, матерью, единственной надеждой, едва ли не Господом Богом. Он не отделяет Кристел от себя и любит её, как себя самого. И спасли его тогда два человека: Кристел и школьный учитель Османд, сумевший разглядеть у него блестящие способности к языкам. Османд был первым человеком, внимательно и заинтересованно отнесшимся к подростку, на которого все махнули рукой; и тот выучил сначала французский, затем латынь, затем древнегреческий и, конечно же, свой родной язык. Он открыл для себя слова — и это стало его спасением; как о других говорят «дитя любви», о нем можно было бы сказать «дитя слова». Он начал вдохновенно учиться и настолько преуспел, что отправился в Оксфорд — первый из всех поколений учеников школы, где учился, и получил там все премии, на которые мог претендовать. Оксфорд изменил его, но в то же время показал, как трудно ему измениться, — глубокое невежество и беспросветное отчаяние стали частью его существования; настоящих друзей он не завел, был обидчив, нелюдим и вечно боялся совершить ошибку. Он старался компенсировать это успехами на экзаменах — старался ради себя и ради Кристел, мечтая, как сестра поселится с ним в Оксфорде и они навсегда покончат с беспросветностью, в которой выросли. Но, став уже преподавателем, Хилари Бэрд вынужден был подать в отставку. Это был крах; с тех пор он прозябает, не желая — или не в силах — наладить свою жизнь, и лишь сестра (считает он) удерживает его от самоубийства.

(В департаменте, где служит Хилари Бэрд, готовятся ставить рождественскую пантомиму по «Питеру Пэну» — истории о мальчике, который не хотел взрослеть; об этом много говорят; а статуя Питера Пэна в Кенсингтонских садах — одно из любимейших мест Хилари.)

По понедельникам Бэрд проводит вечер у Клиффорда Ларра, бывшего своего соученика по Оксфорду, который сейчас служит с ним в одном учреждении, но стоит на служебной лестнице гораздо выше. Ларр, по его собственным словам, коллекционирует странности, к каковым причисляет и Хилари Бэрда; он с трогательным восхищением относится к тому факту, что его сестра Кристел — девственница. На службе они делают вид, что незнакомы, храня целомудренное молчание о страшных тайнах друг друга. Именно Ларр уговорил его сдать одну из комнат своей квартиры Кристоферу, своему бывшему любовнику (он гомосексуалист). Кристофер, в ранней юности глава рок-группы, одна из песен которой вошла в топ-десятку Великобритании, теперь увлекается «поисками Бога» и наркотиками.

По вторникам Бэрд проводит вечер у Артура Фиша — он служит в том же учреждении и подчиняется Бэрду, а кроме того, влюблен в Кристел и хочет жениться на ней.

Среда — «это мой день для самого себя» — так говорит Бэрд своей любовнице Томми, с которой проводит пятницы, когда она хочет увеличить количество встреч с ним до двух в неделю. Как правило, вечер среды проходит в баре на