Вход    
Логин 
Пароль 
Регистрация  
 
Блоги   
Демотиваторы 
Картинки, приколы 
Книги   
Проза и поэзия 
Старинные 
Приключения 
Фантастика 
История 
Детективы 
Культура 
Научные 
Анекдоты   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Персонажи
Новые русские
Студенты
Компьютерные
Вовочка, про школу
Семейные
Армия, милиция, ГАИ
Остальные
Истории   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Авто
Армия
Врачи и больные
Дети
Женщины
Животные
Национальности
Отношения
Притчи
Работа
Разное
Семья
Студенты
Стихи   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Иронические
Непристойные
Афоризмы   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рефераты   
Безопасность жизнедеятельности 
Биографии 
Биология и химия 
География 
Иностранный язык 
Информатика и программирование 
История 
История техники 
Краткое содержание произведений 
Культура и искусство 
Литература  
Математика 
Медицина и здоровье 
Менеджмент и маркетинг 
Москвоведение 
Музыка 
Наука и техника 
Новейшая история 
Промышленность 
Психология и педагогика 
Реклама 
Религия и мифология 
Сексология 
СМИ 
Физкультура и спорт 
Философия 
Экология 
Экономика 
Юриспруденция 
Языкознание 
Другое 
Новости   
Новости культуры 
 
Рассылка   
e-mail 
Рассылка 'Лучшие анекдоты и афоризмы от IPages'
Главная Поиск Форум

О ней - Чуковская - Лидия Чуковская. Голая арифметика. 1992

Проза и поэзия >> Русская и зарубежная поэзия >> Русская поэзия >> Анна Ахматова >> О ней
Хороший Средний Плохой    Скачать в архиве Скачать 
Читать целиком
Лидия Чуковская. Голая арифметика. 1992

--------------------------------------------------------------------------

Источник: Лидия Чуковская. Записки об Анне Ахматовой. Том третий. 1963-1966.

М.: Согласие, 1997, с. 489-497.

OCR: В.Есаулов, www.darkhorse.ru, 20 августа 2002 г.

--------------------------------------------------------------------------



     Не имея возможности прочитать все статьи и воспоминания об Анне Ахматовой, напечатанные за рубежом, приведу лишь один пример "главной лжи", которая ее возмущала. В томе первом ее "Сочинений", опубликованном в 1965 году, в предисловии Глеба Петровича Струве на с. 7 читаем: "the period between 1925 and 1940 was indeed a period of almost complete poetic silence..." ("период между 1925 и 1940 был периодом почти полного молчания"). Далее автор предисловия производит подсчет: около полдюжины (half-a-dozen) стихотворений Ахматова написала с 1925 по 1931; немногие в 1936-м и ОДНО в 1939-м... Как видит читатель, ознакомившийся хотя бы с одним из сборников стихотворений Анны Ахматовой, вышедшем в конце восьмидесятых или в начале девяностых годов, а также прочитавший первый том моих "Записок", подсчет, произведенный Глебом Петровичем Струве, неверен. Подсчет этот и не мог быть верным. Находясь за тысячи километров от поэта, о котором пишешь, да к тому же еще по ту сторону железного занавеса - подсчитать, сколько стихотворений и когда этим поэтом создано - затея неисполнимая, в особенности, если сознавать, что речь идет о той поре, когда Анна Ахматова не только не имела возможности печатать свои стихи, но даже записывать их.

     Однако автор предисловия столь твердо убежден в своих подсчетах, что с небольшой оговоркой повторяет их в 1967 году в новом издании первого тома "Сочинений" Анны Ахматовой. Повторяются они - с оговорками - и в статье Никиты Алексеевича Струве в сборнике, изданном в 1989 году в Париже. Сборник юбилейный {1}. Статья озаглавлена бесстрашно: "Колебания вдохновения в поэтическом творчестве Анны Ахматовой".

     Пытаясь подтвердить давнюю мысль Глеба Петровича Струве о многолетнем полном или почти полном молчании Ахматовой, Никита Алексеевич Струве прилагает к своей статье две научные таблицы: Э 1 - "Количественное распределение стихотворений по годам" и Э 2 - "Количественное распределение стихотворений по периодам".

     Цель этих таблиц доказать, что Ахматова в иные годы создала много "стихотворных единиц" (термин Н.А.Струве), а в иные - меньше. Так, например, из таблицы Э 1 явствует, что Ахматова в 1913-м - написала 4б стихотворений, в 27-м - только 3, а в 40-м - 33. Это ли не "колебания вдохновения"? Это ли не доказательство, что творческая способность Ахматовой на долгие годы, преимущественно с конца двадцатых и в тридцатые - угасла, а в сороковом - воскресла? Но, замечу я, ни Ахматова, ни кто другой и не утверждал, что, подчиняясь собственному плановому хозяйству, она почитала себя обязанной каждый год поставлять на потребу читателя одинаковое количество стихов. Кроме того, самый расклад по таблицам ясно показывает, что речь идет уже не о вдохновении, которого никакими таблицами не уловишь, - а о плодах вдохновения, о стихах.

     Как бы предчувствуя публикацию ученых таблиц, Ахматова в своей автобиографической прозе написала;

     "В частности, я считаю, что стихи (в особенности лирика) не должны литься, как вода по водопроводу и быть ежедневным занятием поэта. Действительно, с 1925 г. по 1935 я писала немного, но такие же антракты были у моих современников (Пастернака и Мандельштама)" {2}.

     Стихи никогда не были "ежедневным занятием" Анны Ахматовой. Главный же недостаток научных таблиц: там не указано, что именно подразумевает Н.А.Струве, употребляя термин "стихотворная единица". Так, например, строфу о Блоке, вставленную Ахматовой в "Поэму без героя" в 1959 году, - считать ли единицей чего-либо, нет ли? Если же "единица" не определена до точности, то что, собственно, подлежит подсчету? Можно сказать "десять штук яиц" (подразумевая равенство подсчитываемого), но нельзя сказать: десять штук облаков, десять штук упадков или десять штук подъемов вдохновения. И по затраченному труду и по затрате времени одна единица не равна другой. И по значительности результата. Стихи бывают более характерные для главной темы, которой обуреваем в эту пору поэт, бывают и менее выразительные;

     случаются беглые - промельк, очерк - или, напротив, по определению Ахматовой, - "ключевые"; бывают, наконец, попросту, короткие и длинные.


     От других мне хвала - что зола,

     От тебя и хула - похвала, -


     это двустишие есть несомненно оконченное художественное произведение, равное народной поговорке, и притом несомненный экспромт, мгновенно ударившая молния. Ну, а элегия, не в две строчки, а в 58 строк - например, "Предыстория" - это тоже "стихотворная единица"? или тут требуется какое-то другое обозначение? Создавалась она в разные годы, длилась.

     Н.А.Струве говорит: "особенно бесплодны будут конец 20-х - начало 30-х годов". А что означает слово бесплодны? Пастернак и Мандельштам, как рассказывала Ахматова, считали лучшим из созданных ею в начале тридцатых годов стихотворение "Привольем пахнет дикий мед". Мне она говорила, что одним из лучших своих стихотворений она считает "Если плещется лунная жуть" (1928) и "Тот город, мной любимый с детства" (1929) {3}. "Лучшее" - оно сказано не научно и не подлежит арифметике, но вес имеет и во всяком случае об "угасании вдохновения" не свидетельствует, даже если в соответствующей году графе стоит цифра "I".


     Тот город, мной любимый с детства,

     В его декабрьской тишине

     Моим промотанным наследством

     Сегодня показался мне...


     Если в 1929 году Ахматова действительно написала с начала и до конца только одно это стихотворение - для русской поэзии год 1929-й следует считать не только не убыточным, но весьма богатым.

     Согласно таблице, в 1926-м, 30-м, 32-м, 48-м, 51-м, 53-м и 54-м годах число "стихотворных единиц", созданных Ахматовой, равно нулю. Но ведь сила и быстрота, с какой прорастает стих еще до того, как он пророс наружу и лег на бумагу (или в память), нам неизвестны. Что создавалось в творческой лаборатории Анны Ахматовой в те, перечисленные Н.А.Струве годы, где в соответствующей графе значится "ноль"? Это неизвестно составителю таблицы, да и не может быть известно никому. Ведомо, например, что над "Поэмой без героя" Ахматова работала 25 лет. Начала со строфы "Ты в Россию пришла ниоткуда" - в 1940-м, и кончила в 1965-м! А когда началась работа над "Поэмой" в самом деле? Когда она зародилась? - эта "тайна тайн" никому не известна и "голой арифметике" (термин Н.А.Струве, с. 158) не подлежит.

     "Определить, когда она начала звучать во мне, - пишет Ахматова, - невозможно. То ли это случилось, когда я стояла с моим спутником на Невском (после генеральной репетиции "Маскарада" 25 февраля 1917 г.), а конница лавой неслась по мостовой, то ли... когда я стояла уже без моего спутника на Литейном мосту в когда его неожиданно развели среди бела дня (случай беспрецедентный), чтобы пропустить к Смольному миноносцы для поддержки большевиков (25 октября 1917 г.). Как/знать?!" {4}.

     Как знать, что и когда именно "начало звучать" или "пламенеть неведомым ядом" в ахматовской незримой и необозримой мастерской в 2б-м, 30-м, 32-м, 48-м, 51-м, 53-м и 54-м годах, - в годы, обозначенные в таблице Н.А.Струве жирными нулями? (А над "Поэмой без героя", между прочим, в нулевые 40-е и 50-е годы разве Ахматова не продолжала работать?)

     Попробуем сослаться на собственные признания Ахматовой. Им свойственна сбивчивость. (Это неудивительно: попытайтесь сами вспомнить, что и когда впервые зазвучало в глубине, в подсознании.)

     "Мне было очень плохо, ведь я тринадцать лет не писала стихов, вы подумайте: тринадцать лет!" - говорит мне Ахматова в августе 1940 года, рассказывая о своей трудной жизни с Н.Н.Пуниным.

     "Шесть лет я не могла писать. Меня так тяготила вся обстановка - больше, чем горе", - говорит она мне в марте 40-го о том же тяжком периоде своей жизни {5}.

     Сколько же лет она не писала? Тринадцать или шесть?

     Вот признание Ахматовой о периодах рабочих и нерабочих:


     ...просто мне петь не хочется

     Под звон тюремных ключей.

     Или:

     ... проходят десятилетья,

     Пытки, ссылки и смерти - петь я

     В этом ужасе не могу.


     "Петь не хочется", а ведь пела. "Петь... не могу" - а пела.

     Не пела, оказывается, по собственному признанию, целые десятилетья! Если бы и в самом деле так, откуда бы взял Н.А.Струве стихотворные цитаты, подкрепляющие его мысль о молчании? Прямо, открыто, будто специально идя ему навстречу, Ахматова признается уже не в шести и не в тринадцати годах молчания, а в ДЕСЯТИЛЕТИЯХ! Но если бы она и вправду молчала десятки лет, откуда бы взялись ее книги (издаваемые Н.А.Струве)? И его арифметические таблицы? Не следует ли опереться на более достоверные строки, предваряющие написанный в тридцатые годы "Реквием"? Женщина, стоящая вместе с Ахматовой в тюремной очереди, спрашивает:

     "- А ЭТО вы можете описать? - И я сказала: - Могу".

     "Реквием" был впервые опубликован полностью в Мюнхене, в 1963 году Глебом Петровичем Струве. Но и этот благой поступок не излечил ни ГЛ., ни Н.А. Струве от плачевного заблуждения насчет бесплодности Анны Ахматовой то ли до 39-го, то ли до 36-го, то ли до 40-го года, который по количеству стихов объявлен годом расцвета. А что же "Привольем пахнет дикий мед", написанный, повторяю, в 1933-м - это не свидетельство расцвета? Хотя это единственное из известных нам в 33-м году стихотворение. А что если бы Лермонтов в 1831 году написал всего лишь одно стихотворение "Ангел", - если бы он в этом году создал всего лишь эту одну "стихотворную единицу" - следовало ли бы считать 1831 год для него годом упадка или расцвета? Хотя по количеству шедевров годы 1840-й и 41-й для Лермонтова гораздо богаче?


     Однако от голой арифметики и споров о том, когда угасало вдохновение, а когда разгоралось вновь, пора перейти к голой истине, точнее - к самой сути спора. Ахматова утверждала, что никогда не отрывалась от жизни своего народа и никогда не переставала писать стихи. В этом ее гордость, сильнее того - гордыня:

     сквозь все - "там, где мой народ, к несчастью, был" - писала стихи. Сквозь все невзгоды, выпавшие на долю народа и все беды собственной судьбы, исполняла она свое предназначение - предназначение поэта.

     ...Сын ее долгие годы томится на каторге. Отец ее сына - Н.Гумилев - расстрелян. Третий муж, Н.Н.Пунин, умирает в лагере. Долгие годы ни одна ее строка не печатается вообще и большую часть жизни заветные строки хранятся только в памяти. Молодость - туберкулез, вторая половина жизни - инфаркт за инфарктом. Почти всю жизнь - нищета. Бездомье. Тайный или явный полицейский надзор. Ближайшие друзья погибли в застенке или уехали навсегда. Сама она от застенка на волосок. С 46-го года имя ее и ее работа преданы громогласному поруганию. Юношам в ВУЗах и школьникам в школах преподносят высокую любовную лирику Анны Ахматовой как полупохабные откровенности распутной бабенки. И сквозь все это она продолжает работать! Не чудо ли это? Чудо вдохновения и воли?


     И проходят десятилетья,

     Пытки, ссылки и смерти. Петь я

     В этом ужасе не могу.


     "Не могу" в данном случае не есть признание в собственной немощи, но мера ужаса, творившегося вокруг. ("Мы на сто лет состарились..." - воскликнула Ахматова о первом дне первой мировой войны и цифра "100" обозначает здесь не КОЛИЧЕСТВО лет, а степень потрясения.) Так и "я тринадцать лет не писала стихов", "шесть лет я не могла писать", а, если угодно, и десятилетиями не писала, обозначает не реальное число неплодотворных годов, а степень душевной угнетенности.

     И униженности. Ведь и на унижение она пошла, пытаясь спасти сына:


     Вместе с вами я в ногах валялась

     У кровавой куклы палача, -


     сказано ею о вымученных стихах в честь Сталина.

     На Западе кому-то и зачем-то сначала нужно было утверждать, что, в отличие от ближайших друзей, Ахматова, оставшись в России, хоть и не замолчала совсем, но была подвержена припадкам полного онемения. А так как Ахматова хоть и провела "под крылом у гибели" большую часть своей жизни (зрелость и старость), работа в ее лаборатории никогда, вопреки всему, не прекращалась, - то разговоры о ее мнимом бесплодии ранили и оскорбляли ее. Ведь это она, Ахматова, а не кто другой, написала - в тридцатые, в 32-м или 33-м году:


     Водою пахнет резеда

     И яблоком любовь.

     Но мы узнали навсегда,

     Что кровью пахнет только кровь... -


     ведь это она в пору Отечественной войны, когда пол-России занято было неприятелем, сказала:


     Не страшно под пулями мертвыми лечь,

     Не горько остаться без крова, -

     И мы сохраним тебя, русская речь,

     Великое русское слово, -


     ведь это ее стихи о любви, о разлуке, о разрывах и встречах питали и питают русских читателей и русскую литературу.

     В сдержанном, чинном (ибо подцензурном) предисловии к весьма урезанному сборнику стихотворений 1961 года Ахматова заявила; "Читатель этой книги увидит, что я не переставала писать стихи, для меня в них связь моя с временем, с новой жизнью моего народа". (Новой? Вспомним: "Там, где мой народ, к несчастью, был".) А 27 июня 19б3 года Ахматова сказала М.В.Латманизову и он тогда же зафиксировал се слова:

     "Конечно, в разные годы, у каждого поэта, писателя продуктивность не одинакова. В конце 20-х годов я писала меньше, в 30-е годы я писала больше. ОСОБЕННО МНОГО ПИСАЛА В СЕРЕДИНЕ 30-Х ГОДОВ. НО Я НИКОГДА НЕ ПЕРЕСТАВАЛА РАБОТАТЬ. (Выделено мной. - Л.Ч.) Это прямо с какой-то определенной целью хотят меня подавить в такое положение, что вот Ахматова интенсивно работала, много писала, выпустила несколько сборников и вдруг замолчала - все кончилось. Кому-то нужны эти выдумки" {6}.

     В предшествующей таблицам статье, перегруженной оговорками, Н.А.Струве пишет немало верного. Так, например, он справедливо указывает, что цикл "Полночные стихи", созданный семидесятилетней Ахматовой, это сочетание юной свежести с умудренной старостью. И все-таки - подспудная, а иногда и явная цель статьи: с помощью не только арифметики, но и биологии ("усыхание поэтического вдохновения приходится, как правило, на 33-й, 34-й год жизни") - цель статьи и таблиц доказать, что Ахматова была подвержена многолетним колебаниям вдохновения. ("У Ахматовой перерыв оказался на редкость длительным".) Перерывы бывали - правда; на редкость длительные - упорно повторяемая неправда. Изо дня в день при одинаковом количестве и качестве продукции трудятся только ремесленники. Ахматова - поэт. И зачем Никите Алексеевичу Струве понадобилось, высказывая общеизвестную истину о колебаниях, неравномерностях вдохновения, иллюстрировать свою мысль творчеством Анны Ахматовой - того поэта, чей вдохновенный труд может служить образцом неколебимости, - удивительно.


     24 февраля - 1 марта 1992
ПРИМЕЧАНИЕ:


     {1} Ахматовский сборник. I. Париж: Институт славяноведения, 1989.

     {2} Анна Ахматова. Автобиографическая проза / Публикация Р.Д.Тименчика и В.А.Черныха // ЛО, 1989, Э 5, с. 8.

     {3} "Записки", т.3, с.173

     {4} Анна Ахматова. Проза о Поэме. - "Двухтомник, 1990", Т.2, С.251.

     {5} "Записки", т.1, с.187 и с. 88.

    

... ... ...
Продолжение "Лидия Чуковская. Голая арифметика. 1992" Вы можете прочитать здесь

Читать целиком
Все темы
Добавьте мнение в форум 
 
 
Прочитаные 
 Лидия Чуковская. Голая арифметика. 1992
показать все


Анекдот 
Петька вытащил Чапаева из реки Урал и делает ему искусственное дыхание. Вода из Василия Иваныча все хлещет и хлещет. Подъезжает казачий разъезд. Есаул советует:

- Да вынь ты ему жопу из воды, а то весь Урал перекачаешь!
показать все
    Профессиональная разработка и поддержка сайтов Rambler's Top100