Вход    
Логин 
Пароль 
Регистрация  
 
Блоги   
Демотиваторы 
Картинки, приколы 
Книги   
Проза и поэзия 
Старинные 
Приключения 
Фантастика 
История 
Детективы 
Культура 
Научные 
Анекдоты   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Персонажи
Новые русские
Студенты
Компьютерные
Вовочка, про школу
Семейные
Армия, милиция, ГАИ
Остальные
Истории   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Авто
Армия
Врачи и больные
Дети
Женщины
Животные
Национальности
Отношения
Притчи
Работа
Разное
Семья
Студенты
Стихи   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Иронические
Непристойные
Афоризмы   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рефераты   
Безопасность жизнедеятельности 
Биографии 
Биология и химия 
География 
Иностранный язык 
Информатика и программирование 
История 
История техники 
Краткое содержание произведений 
Культура и искусство 
Литература  
Математика 
Медицина и здоровье 
Менеджмент и маркетинг 
Москвоведение 
Музыка 
Наука и техника 
Новейшая история 
Промышленность 
Психология и педагогика 
Реклама 
Религия и мифология 
Сексология 
СМИ 
Физкультура и спорт 
Философия 
Экология 
Экономика 
Юриспруденция 
Языкознание 
Другое 
Новости   
Новости культуры 
 
Рассылка   
e-mail 
Рассылка 'Лучшие анекдоты и афоризмы от IPages'
Главная Поиск Форум

Уэмбо, Джозеф - Уэмбо - Новые центурионы

Проза и поэзия >> Переводная проза >> Уэмбо, Джозеф
Хороший Средний Плохой    Скачать в архиве Скачать 
Читать целиком
Джозеф Уэмбо. Новые центурионы

-----------------------------------------------------------------------

Joseph Wambaugh. New Centurions (1970).

Пер. - А.Черчесов. М., "Радуга", 1992.

OCR & spellcheck by HarryFan, 6 June 2002

-----------------------------------------------------------------------

Посвящается Ди

и, конечно, всем центурионам

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. 1960, НАЧАЛО ЛЕТА
1. БЕГУН


    Лежа ничком, Серж Дуран глазел в прострации на то, как неутомимо и безжалостно носится по береговой дорожке Аугустус Плибсли. Смешное имя, думал Серж, - Аугустус Плибсли. Нелепое имя для тщедушного коротышки, который умеет бегать не хуже чертовой антилопы.

    Рядом с Плибсли, нога в ногу, бежал встревоженный и озадаченный инструктор по физподготовке Рэндольф. Уж если Рэндольф примет вызов, его ни за что не угомонишь. Проделает хоть двадцать кругов. Хоть двадцать пять. Будет месить ногами землю до тех пор, пока на дорожке не насчитает сорок девять трупов в спортивных костюмах да столько же луж блевотины. Сержа уже разок вывернуло, и он чувствовал, что рвота подступает снова.

    - Подъем, Дуран! - прогремел сверху голос.

    Серж поискал глазами и увидел над собой крупную кляксу.

    - Встать! Встать! - орал инструктор, поднимая жалкую, изнывающую от усталости группу курсантов.

    Шатаясь, Серж поднялся на ноги и захромал за товарищами, а Рэндольф уже несся дальше, пытаясь настичь Плибсли.

    Порфирио Родригес чуть отступил назад и похлопал Сержа по плечу.

    - Не сдавайся, Серджио, - пыхтел он. - Держись, старик, не отставай.

    Серж не ответил и плелся, накренив в муке тело вперед. Что значит быть техасским чикано, подумал он. Боится, что опозорю его перед gabachos [ребята (исп.)]. Не будь я мексиканцем, он бы преспокойно бросил меня здесь лежать, покуда из моих ушей не выросла б трава.

    Он уже и не помнил, сколько они сделали кругов. Прежде двадцать было рекордом, ну а сегодня все рекорды била жара - градусов девяносто пять [по Фаренгейту; примерно тридцать градусов Цельсия] как минимум. Плюс духота. Шла только четвертая неделя их пребывания в полицейской академии. Откуда ж взяться силам? Нет, Рэндольф не осмелится гонять их больше двадцати кругов...

    Серж еще больше склонился вперед, сосредоточившись на том, чтобы ноги правильно сменяли одна другую.

    Еще через полкруга жжение в груди сделалось невыносимым. Такого с ним никогда не бывало. Со страху он начал задыхаться и был уже близок к обмороку, когда, к счастью, опередив его намерения, Рой Фелер рухнул лицом вниз. Создалась куча мала из восьми человек. Серж мысленно поблагодарил его. У Фелера пошла из носу кровь. Класс растерял инерцию движения, и, когда один за другим курсанты стали падать на колени и принимались блевать, это походило на слабый спонтанный мятеж. Лишь Плибсли да еще парочка человек продолжали стоять.

    - И они хотят служить в полиции Лос-Анджелеса! - кричал Рэндольф. - Да вас нельзя даже подпускать к полицейским автомобилям с тряпками в руках! Если не будете на ногах через пять секунд, вам так и не доведется проехаться за казенный счет в машине с мигалкой, это уж я гарантирую!

    Курсанты медленно поднимались, мрачные, угрюмые, и скоро на спине остался лежать только Фелер. Он задрал красивое лицо вверх к белому солнцу и безуспешно пытался остановить кровотечение. В светлый ежик волос набилась пыль, окрашенная кровью. Рэндольф подошел к нему широкими шагами.

    - Ладно, Фелер, иди прими душ и доложись сержанту. Придется отправить тебя в Центральную больницу на рентген.

    Серж поглядел на Плибсли и ужаснулся: не желая терять время попусту, тот делал приседания. Только не это, подумал Серж. Да прикинься же уставшим, Плибсли! Будь человеком! Безмозглый осел лишь наживет в Рэндольфе врага и понапрасну разъярит его.

    Внимательно последив за Плибсли, инструктор неожиданно произнес:

    - Так уж и быть, слабаки. С бегом на сегодня покончено. Падайте на спину, немного покачаем пресс.

    К менее болезненным занятиям по гимнастике и самообороне класс приступил с заметным облегчением. Серж пожалел о собственной стати. Уж лучше быть помельче и попасть в пару с Плибсли, а когда они начнут отрабатывать захват преступника, сделать котлету из маленького негодяя.

    Спустя несколько минут беспрерывных сгибаний корпуса, подъемов ног и отжиманий Рэндольф приказал:

    - Довольно. А теперь - первые номера против вторых! Начали!

    Ребята встали в круг, и Серж увидел, что ему в партнеры вновь достался Эндрюз, маршировавший вечно рядом с ним в строю. Парень он был крупный, и даже покрупнее Сержа, и черт его знает насколько сильнее и крепче. Как и Плибсли, Эндрюз, похоже, из кожи вон лез, чтобы отличиться, и накануне едва не довел Сержа до обморока, отрабатывая удушение. Немного очухавшись, Серж, слепой от гнева, схватил его за грудки и прошипел в лицо такую страшную угрозу, что после, поостыв, и сам ее не мог припомнить. К его изумлению, Эндрюз, осознав, что причинил ему боль, тут же принес свои извинения, испуганно уставив на него широкую плоскую физиономию. В тот день он извинялся трижды и буквально просиял, когда Серж в конце концов заверил его, что не держит на сердце зла. Эндрюз - это Плибсли-переросток, подумал Серж. Все эти преданные долгу типы одного поля ягода. И так всегда серьезны, что их и ненавидеть-то нельзя, даже если они того и заслуживают.

    - Хорош! А теперь сменили позиции, - крикнул Рэндольф. - Вторые против первых, начали!

    Партнеры поменялись ролями: Эндрюз стал "подозреваемым", а Серж обязан был "держать его на контроле".

    - О'кей, потренируем опять "сопровождение", - кричал Рэндольф. - Только сейчас чтоб без сучка, без задоринки! Готовы? Делай раз!

    Заслышав счет, Серж взялся за широченную лапу Эндрюза, но понял вдруг, что от всех этих кругов по дорожке кругом пошла его голова и он начисто забыл, как выполняется это хреновое "сопровождение".

    - Делай два! - гаркнул Рэндольф.

    - Это вот и есть "сопровождение", а, Эндрюз? - зашептал Серж, когда заметил, что внимание Рэндольфа отвлек на себя другой растерявшийся курсант.

    Эндрюз переместил свою кисть в нужную позицию и так скривился от мнимой боли, что Рэндольф вполне мог решить, что Серж вогнал партнера в корчи агонии, следовательно, "сопровождение" выполнено отменно. Проходя мимо, старшина действительно довольно кивнул при виде мук, причиняемых Эндрюзу Сержем.

    - Я тебя случаем не ушиб? - шепотом спросил Серж.

    - Со мной полный порядок, - улыбнулся Эндрюз, оскалив щербатый рот.

    Нет, невозможно ненавидеть этих серьезных типов, подумал Серж и в поисках Плибсли оглядел потную, одетую в серое толпу курсантов. Нельзя было не восхищаться тем, как владел своим юрким и маленьким телом этот выскочка. На первом же зачете Плибсли двадцать пять раз идеально подтянулся на перекладине, сотню раз за восемьдесят пять секунд из положения "лежа" выпрямил корпус и чуть было не побил рекорд академии в беге на полосе препятствий. Ее-то Серж и боялся больше всего - полосы препятствий. А стенка-барьер приводила его в неописуемый ужас. Достаточно было кинуть на нее взгляд - и ты уже словно был обречен на неудачу.

    Отчего он боялся этой стены - непостижимо. Ведь он был спортсменом - если не теперь, так раньше, шесть лет назад, когда еще учился в средней школе в Китайском квартале. Три года играл в футбол, играл крайнего, причем для своей комплекции был быстр и имел хорошую координацию. Между прочим, комплекция его и внешность были тоже непостижимы - даже для родных: рост шесть футов и три дюйма, широкая кость, веснушки, каштановые волосы да светло-карие глаза - все это сделалось в семье притчей во языцех и поводом для шуток: мол, совсем он и не мексиканец, по крайней мере не одной крови с Дуранами (те сплошь мелкие и смуглые); и, если б мать его не была чистокровнейшей мексиканкой и не выказывала бы особого расположения к своему "альбиносу", они, возможно, извели бы ее намеками на блондина-gabacho, гиганта, в бакалейной лавке которого в течение долгих лет покупала она harina [мука (исп.)] для своих кукурузных лепешек. Их она всегда готовила своими руками и никогда не позволяла класть на семейный стол покупные лепешки. Он удивился тому, что именно сейчас вдруг вспомнил о ней. Мертвых не воскресишь!

    - Ну ладно, можете сесть, - гаркнул Рэндольф. Ему не пришлось повторять свой приказ.

    Весь класс в сорок восемь курсантов (Фелера не было) рухнул на траву, радуясь тому, что впереди теперь - отдых, отдых и ничего, кроме отдыха... Если, конечно, Рэндольфу не вздумается определить тебя в "жертвы".

    Серж напряженно ждал. Частенько Рэндольф для демонстрации захватов отбирал ядреных здоровяков. Сам он был телосложения среднего, но мускулист и крепок, словно пушечный ствол. Инструктор любил показать свою удаль, да так, чтоб поэффектнее, а значит, побольней. Он взял себе за правило чуть добросовестнее, чем требовалось, швырять курсантов наземь или проверять чьи-либо голосовые данные, исполняя захват немного круче, чем нужно для того, чтобы исторгнуть из несчастной глотки крик. Во время такого истязания класс издавал только нервный смешок. Серж поклялся себе, что больше не будет покорным мальчиком для битья, сносящим чужую грубость. Вопрос лишь в том, как этого добиться. Он хочет эту работу. Стать полицейским фактически означало "без особого напряга" получать четыреста восемьдесят девять долларов в месяц.

    На сей раз своей жертвой Рэндольф выбрал Аугустуса Плибсли, и Серж наконец расслабился.

    - Ну, вы уже изучали захват "на удушение", - сказал Рэндольф. - Отличный захват, коли умело его применять. Но ни хрена не стоит, если ошибешься. Показываю один из приемов такого удушения.

    Он встал позади Плибсли, обхватил тому горло массивным предплечьем и поймал тощую шею в изгиб руки. Потом громко пояснил:

    - Я надавливаю на сонную артерию. Бицепс и предплечье перекрывают доступ кислорода в мозг. Если надавить как следует, парень вмиг потеряет сознание.

    Произнеся эти слова, он и _в самом деле_ надавил "как следует", и огромные голубые глаза Плибсли, дважды дрогнув веками, наполнились ужасом. Рэндольф ослабил хватку, ухмыльнулся, похлопал его по спине, давая знать, что с него достаточно, и прокричал:

    - О'кей, первые номера против вторых! Да поживее! У нас еще есть в запасе несколько минут. Поработайте-ка над захватом!

    Когда первые номера обхватили руками услужливо подставленные глотки вторых, он приказал:

    - Выше локоть. Надобно вздернуть ему подбородок. Не сможете - и он разделается с вами, так что заставьте его вздернуть подбородок, а уж потом вяжите из него веревки. Ясное дело, тихонько, не увлекайтесь: душить не дольше одной секунды.

    Серж не сомневался, что после вчерашней его вспышки ярости Эндрюз будет очень осторожен. Он видел, как тот старается не причинить вреда и совсем легонько обвивает ему шею своей могучей ручищей. Но боль тем не менее была такой острой, что у него полезли на лоб глаза. Инстинктивно Серж вцепился Эндрюзу в руку.

    - Прости, Дуран, - сказал тот, бросив на него встревоженный взгляд.

    - Все в п-порядке, - выдавил Серж из себя, задыхаясь. - Ну и захватик!

    Поменявшись с Эндрюзом позициями, Серж приподнял тому подбородок. Еще никогда ему не доводилось на занятиях по физподготовке сделать Эндрюзу больно. Ему и в голову не приходило, что это удастся сейчас. Вытянув вперед запястье, он сдавил тому глотку и несколько секунд переждал. В отличие от его собственных руки Эндрюза вверх не вскинулись. Должно быть, я делаю что-то не так, подумал Серж, поднял локоть и надавил сильнее.

    - Так правильно? - спросил он, вглядываясь в запрокинутое лицо Эндрюза.

    - Немедленно пусти его, Дуран! - пронзительно возопил Рэндольф.

    В испуге Серж отпрянул назад, высвобождая Эндрюза, и тот бухнулся с глухим стуком оземь. Физиономия его побагровела, полузакрытые глаза остекленели и покрылись поволокой.

    - Одурел, Дуран, - сказал Рэндольф, поднимая на руках мощное тело Эндрюза.

    - Я вовсе не хотел, я не нарочно, - бормотал Серж.

    - Предупреждал же вас, ребята, - тихонько! - повторял Рэндольф, пока Эндрюз, неловко пошатываясь, вставал на ноги. - Этим захватом можно мозги превратить в пластилин. Стоит только подольше не пускать в голову кислород, и, уж будьте уверены, кому-то не поздоровится. Не исключен летальный исход.

    - Прости меня, Эндрюз, - сказал Серж и испытал огромное облегчение, когда гигант слабо ему улыбнулся. - Чего ж ты не стукнул меня по руке, не лягнул или не пискнул хотя бы? Откуда мне знать, что тебе так худо!

    - Хотелось, чтобы все было как положено, - ответил Эндрюз, - чтоб у тебя получилось. А через пару секунд я отключился.

    - С этим захватом нужно держать ухо востро, - горланил Рэндольф. - Я не горю желанием, чтобы кто-то из вас сделался калекой, прежде чем окончит академию. Но, может, то, что вы видели, пойдет вам на пользу. За этими стенами вас, ребята, поджидают другие ребятки, которым плевать и на ваш значок, и на револьвер. Среди них могут найтись и такие, кто попробует прицепить этот значок к вашей заднице - просто так, от нечего делать, или чтобы было о чем посудачить с приятелями. И тогда вам придется на собственной шкуре убедиться, что большой и овальный полицейский значок умеет здорово обидеть того, кто стал носить его прежде, чем научился выполнять захват. Ну а тот, кто овладеет этим приемом, может причинить множество неудобств любому посягнувшему на его задницу. О'кей, ну-ка еще разок, первые против вторых!

    - Твой черед квитаться, - сказал Серж массирующему шею и мучительно сглатывающему слюну Эндрюзу.

    - Я буду осторожен, - ответил тот и потянулся к Сержу громадной ручищей. - Давай-ка прикинемся, что я тебя душу.

    - Отличная мысль, - сказал Серж.

    Переходя от одной пары курсантов к другой, Рэндольф проверял, как проводится прием, поднимал чьи-то локти, поворачивал кулаки, выправлял торсы, покуда это ему не надоело.

    - Ладно, всем сесть. Только зря тратим время.

    Словно огромное, многоногое, серое насекомое, класс плюхнулся на траву. Каждый ожидал от Рэндольфа какой-нибудь новой выходки, пока тот, грозный и внушительный в желтой тенниске, синих шортах и черных спортивных туфлях, кружил вокруг них.

    Серж был крупнее Рэндольфа, а Эндрюз и вовсе возвышался горой. Однако рядом с инструктором они казались сопливыми мальчишками. Все дело в тренировочных костюмах, подумал Серж: мешковатые штаны с обвисшими коленками и пропитанные пОтом свитера способны изуродовать кого угодно. Так же, впрочем, как и эти стрижки. Их обкорнали под солдат и будто обобрали каждого на несколько лет, превратив в послушных подростков.

    - Непросто натаскать вас на занятиях по самообороне так, чтобы вы были подкованы со всех сторон, - прервал наконец молчание Рэндольф. Он скрестил на груди руки и шагал взад-вперед, уставившись взглядом в траву. - Жарко, как в аду, да и я вас загонял. Возможно, иногда я гоняю вас слишком рьяно. Что ж, у меня имеется своя теория на предмет физической подготовки полицейских, считайте, что я вам ее объяснил.

    Очень глубокомысленно! Ну и мерзавец же ты, подумал Серж, потирая ноющий бок. После двух десятков кругов по беговой дорожке он только-только начинал приходить в себя и глубоко вдыхать воздух, не опасаясь больше кашля и боли в легких.

    - Мало кто из вас, ребята, знает, что такое драка, - продолжал Рэндольф. - Конечно, у каждого случались стычки в школе, а кое-кто даже может похвастаться своим участием в лихой потасовке с разбитыми носами. А кто-то из вас - ветеран Корейской войны и думает, что его уж ничем не прошибешь и что ему теперь сам черт не брат и море по колено. Да только никому из вас невдомек, каково это - драться с человеком, для которого все средства хороши и пригодны, и легко ли взять и одолеть его. К сожалению, вам теперь придется быть готовыми к драке в любое время. И выход из нее один - победа. Сейчас я вам кое-что покажу. Плибсли, ко мне!

    Глядя на то, как Плибсли вскочил на ноги и рысью пустился в центр круга, Серж улыбнулся. Круглые голубые глаза без малейших признаков усталости терпеливо и внимательно смотрели на инструктора. В них читалась готовность вынести и болевой захват с выкручиванием рук, и любую другую изощренную пытку, на какую только у Рэндольфа достанет изобретательности.

    - Ближе, Плибсли, - сказал тот и крепко вцепился малышу в плечо. Несколько секунд он что-то шептал ему на ухо.

    Откинувшись на локтях назад, Серж с удовольствием подумал о том, что теперь-то Рэндольфу нужны лишь зрители и он - один из них. Он расслабил брюшные мышцы и ощутил, как солнечная волна накатила на него, даря долгожданный покой. Казалось, ему только пригрезилось, как он носится по беговой дорожке, что ничего такого не было и в помине...

    Но тут перед собой он увидел глаза Рэндольфа.

    - Ты, Дуран, и ты, Эндрюз, ко мне!

    Мгновение Серж боролся с острым приступом гнева, но потом удрученно побрел на зов, вспоминая на ходу, как не сумел в прошлый раз выполнить сложный захват и был наказан за это лишними тремя кругами вокруг стадиона. Да, черт возьми, он хочет быть полицейским, но только опять бежать не станет ни за что. Не сегодня. Не сейчас...

    - Я выбрал Дурана и Эндрюза из-за их габаритов, - пояснил Рэндольф. - Приступим. Ваша задача - скрутить Плибсли руки и надеть на него наручники. Представьте себе, что надеваете на него браслеты, и заставьте его принять соответствующую позу. Он преступник, вы полиция. О'кей, начали!

    Серж взглянул на Эндрюза, пытаясь по выражению его лица угадать, что же тот намерен предпринять. Плибсли отступал, пятясь спиной и двигаясь по кругу, подперев кулаками бока. Ну прямо как в армии, подумал Серж. Вечно эти дурацкие игры. Сперва в учебке для новобранцев, потом в Пендлтоновском лагере. Его призвали на службу год спустя после Корейской войны, но едва речь заходила о "желтобрюхих", все делали такой вид, будто стоит их кораблю пристать к берегу где-нибудь в Тихом океане, как те сразу кинутся на абордаж.

    Эндрюз ринулся на Плибсли и успел поймать его за рукав. Серж прыгнул тому на спину, и малыш осел под тяжестью в двести пятнадцать фунтов живого веса. Вдруг он изогнулся и вывернулся, а сам Серж очутился внизу. Эндрюз сидел у Плибсли на горбу, и от этой двойной поклажи у Дурана заныли ребра.

    - Да оттащи же его, Эндрюз, - прохрипел Серж. - И зажми ему кулаки!

    Он попытался выпрямиться, но Плибсли держал на "замке" его руки и ноги, повиснув на нем, словно пиявка, которой, впрочем, вполне достало сил, чтобы опрокинуть Сержа на спину и вцепиться в него мертвой хваткой. Плибсли задыхался, но отступать совсем не собирался. Эндрюзу удалось наконец оторвать от Дурана его пальцы, но мускулистые ноги не оставляли Сержу никаких шансов выпутаться. Совершенно измочаленный, он сидел на земле, уже и не надеясь самостоятельно избавиться от безжалостной и неудобной ноши.

    - Придуши-ка ты его к чертовой матери, - пробормотал Серж.

    - Стараюсь. Да только, видать, я слишком устал, - прошепелявил Эндрюз, а тем временем Плибсли глубже зарылся лицом в насквозь взмокшую спину Дурана.

    - О'кей, достаточно. Поднимайтесь, - скомандовал Рэндольф, и Плибсли тут же отпустил Сержа, вскочил и быстро зашагал на свое место на травяном пятачке.

    Серж встал, ощутил, как почва уходит у него из-под ног, и упал как подкошенный рядом с Эндрюзом.

    - Мне лишь хотелось вам кое-что показать, - громогласно объявил Рэндольф валявшимся вокруг курсантам. - Я приказал Плибсли сопротивляться. Только и всего. Сопротивляться и не разрешать им скрутить себе руки. Заметьте, он даже не давал им настоящего отпора. Просто оказывал сопротивление. А ведь Эндрюз и Дуран перевесят вместе четырех таких, как Плибсли. Да только им никогда не надеть на него наручники. В конце концов они бы обязательно его упустили. Вы спросите - почему? Да потому, что они истратили всю свою энергию на то, чтобы сломить его сопротивление, и, как вы могли убедиться, истратили впустую. Впредь, ребята, вам частенько придется сталкиваться с такими вот трудностями. Вашему сопернику может втемяшиться в башку, что вам его не окольцевать никакими браслетами. А может, ему захочется даже подраться. Вы видели, сколько бед наделал этим здоровым лбам малютка Плибсли, а он ведь и не думал драться. Я лишь хочу втолковать вам, что уличная потасовка - это лишь соревнование на выносливость. Кто выдюжит, тот и победил. Потому я и сгоняю жир с ваших задниц. Зато, когда вы выйдете из этих стен, терпения да выносливости вам будет не занимать. Ну а если к тому же мне удастся обучить вас, как ловить руку в "замок" да исполнять захват с удушением, может статься, одного этого окажется достаточно. Вы уже поняли, что такое удушение. Да вот беда - проводить прием приходится тогда, когда вам норовят треснуть по физиономии или подмять под себя. Мне не под силу выдрессировать вас в совершенстве за какие-то тринадцать недель. И поскорее забудьте голливудскую муть. В жизни все иначе. Вы пытаетесь съездить кому-нибудь в челюсть, а вместо этого попадаете ему в маковку и ломаете себе руку. Никогда не пускайте в дело кулаки. А если ваш соперник воспользуется их услугами - что ж, вы воспользуетесь услугами дубинки и постараетесь раздробить ему запястье или коленку, этому мы вас научим. А коли кто-то схватится за нож - вы схватитесь за револьвер и вмиг с ним рассчитаетесь. Но если вдруг под рукой не окажется дубинки, а ситуация не позволит стрелять, хорошо бы вам тогда быть повыносливее сукина сына. И не удивляйтесь, когда встречаете в газетах снимки, где шестеро полицейских обрабатывают одного преступника. Зарубите себе на носу: любой мужик и даже любая баба способны, сопротивляясь, доконать нескольких полицейских. Чертовски тяжело арестовать того, кто вовсе не желает быть арестованным. Но попробуйте-ка объяснить это присяжным или своим соседям, читающим в прессе про то, как пара-тройка детин-легашей избила арестованного. Им непременно захочется узнать, отчего это вы прибегли к насилию и проломили кому-то голову. И почему не довольствовались ловким приемом дзюдо, чтобы шлепнуть его задницей о землю да тем и ограничиться. В кино ведь это делают запросто! И уж если речь зашла о такой муре, как фильмы, скажу, что Голливуд нам удружил и кое-чем еще: он создал легенду, сказку про супермена, которому раз плюнуть - продырявить выстрелом с бедра чью-то кисть и все такое в том же дерьмовом духе... Хоть я и не инструктор по стрельбе, но к самообороне отношение это имеет самое непосредственное. И вы, ребята, не вчера из пеленок, да и тут, в академии, торчите уже достаточно, чтобы знать, как непросто угодить в обычную мишень, не говоря о движущейся цели. И те из вас, кто дослужится в полиции до пенсии, будут палить мимо чертова бумажного человечка всякий раз, как придется сдавать ежемесячные нормативы по стрельбе, все двадцать лет! А ведь то всего лишь бумажный противник. Он не отстреливается. И освещение на полигоне что надо, и адреналин не заставит трястись вашу руку. А в бою-то она дрожит, как стебель лакричника на ветру! И вот, когда вы мечтали хотя бы оцарапать преступнику палец, а вместо этого разрываете ему выстрелом зад на куски, вы вдруг слышите вопрос присяжного: "А почему вы его просто не ранили? Что, обязательно было его убивать? Почему вы не выбили пулей револьвер из его руки?.."

    Лицо Рэндольфа покрылось румянцем. По шее с обеих сторон бежали струйки пота. Когда он носил форменный мундир, на рукаве его красовались три полоски за выслугу, означавшие по меньшей мере пятнадцать лет, проведенных в полиции. Но что ему уже за тридцать, верилось с трудом. Ни единого седого волоска, безупречная осанка и фигура.

    - Я хочу, чтобы вы вынесли из моих уроков следующее: конечно, хреновое это дело - усмирять кого-то пушкой, дубинкой или кастетом, не говоря о том, чтобы марать о мерзавца собственные руки. Но нужно всегда быть в форме и не обрастать ленивым жирком, и тогда вы его одолеете. Для этого любые средства сгодятся. Сумеете применить ту пару захватов, которым я вас обучу, - применяйте. А нет - так огрейте его кирпичом или чем потяжелее по затылку. Одолейте поганца, поставьте его на колени - и тогда встретите свою двадцатую годовщину в полиции целыми и невредимыми и вам останется только подписать со спокойной душой пенсионные ведомости. Для того я и сгоняю жир с ваших задниц...
2. СТРЕСС


    - Чего психую - ума не приложу, - сказал Гус Плибсли. - Небось для того и предупредили заранее насчет этого собеседования, чтоб мы завелись.

    - Не бери в голову, - сказал Уилсон. Он стоял, прислонившись к стене, и курил, тщательно следя за тем, чтобы не испачкать пеплом свое курсантское хаки.

    Ослепительный глянец на черных уилсоновских ботинках приводил Гуса в восторг. Прежде Уилсон служил в морской пехоте. Кто-кто, а он умел заставить обувь блестеть, а курсантов - подчиняться на строевой своим приказам. По мнению Гуса, командир отделения обладал многими полезными качествами из тех, что можно приобрести только в армии. Кабы я был ветераном войны с должным опытом за плечами, пожалуй, мне не пришлось бы так нервничать, думал Гус. Наверняка бы не пришлось. Хоть он и был лучшим в классе по физподготовке, но сейчас совсем не поручился бы, что у него хватит сил ворочать языком во время собеседования. Еще в школе, всякий раз, как нужно было делать устный доклад, его заранее бросало в дрожь. А в колледже однажды, перед тем как произнести трехминутную речь на уроке по ораторскому искусству, он влил в себя полпинты разбавленного шипучкой джина. Тогда он вышел сухим из воды. Хорошо бы справиться с волнением и теперь! Да только на сей раз ему держать экзамен перед офицерами полиции. Перед профессионалами своего дела. Им-то ничего не стоит учуять спиртное по запаху или понять все по его глазам, говору и даже походке. Их на мякине не проведешь.

    - Да у тебя поджилки трясутся! - сказал Уилсон и предложил Гусу сигарету. Пачку он достал из носка, как и подобало бывшему вояке.

    - Нет-нет, большое спасибо, - промямлил Гус, отказавшись от курева.

    - Послушай, этим гадам только и нужно вывести тебя из себя, - сказал Уилсон. - Я тут болтал с одним парнем, он еще в апреле отсюда выпустился. Так вот, на собеседованиях они попробуют малость попарить тебе мозги. Ну там, спросят про твои успехи по физподготовке или стрельбе или, может, про то, как тебе живется в академии. Пощупают, как ты подкован в теории. Но, черт возьми, Плибсли, с тобой ведь все в порядке, а что касается физкультуры - так тебе здесь и равных нет. К чему же они смогут придраться?

    - Не знаю. Понятия не имею. Вроде бы не к чему.

    - Взять, к примеру, меня, - продолжал Уилсон. - Стреляю так хреново, что скорее угожу в цель, если просто швырну в нее пистолетом. При случае меня им всегда есть за что четвертовать. Только не надо мне заливать, что они решатся признать меня непригодным из-за того, что я лишний раз не явлюсь на стрельбище, а предпочту хорошенько закусить. Все это чушь и дерьмо. Я даже не беспокоюсь. Разве ты не понял, как срочно требуются этому городу легавые? А через пяток-другой годков дело вообще будет дрянь. Парням, что заступили на эту службу сразу после войны, пора будет уходить на пенсию. И попомни мои слова: прежде чем мы сами распрощаемся с полицейским управлением, всем нам успеют нацепить капитанские нашивки.

    Гус внимательно оглядел Уилсона. Коротышка, еще меньше меня, и даже волосы короче. Должно быть, тянулся на цыпочках, чтобы ростомер показал необходимые по минимуму пять футов и восемь дюймов, размышлял Гус. Зато крепыш. Мощные бицепсы и борцовские плечи, сломанный нос - колоритная внешность. Как-то на занятиях по самообороне он боролся с Уилсоном и с удивлением обнаружил, что уложить его на лопатки и прижать к земле не так уж и трудно. Уилсон был сильнее, много сильнее, однако Гус оказался проворнее и умел быть упорным.

    

... ... ...
Продолжение "Новые центурионы" Вы можете прочитать здесь

Читать целиком
Все темы
Добавьте мнение в форум 
 
 
Прочитаные 
 Новые центурионы
показать все


Анекдот 
Муж - жене, по-деловому:
- Ну, ладно - ты не хочешь мириться, давай поебемся как враги...
показать все
    Профессиональная разработка и поддержка сайтов Rambler's Top100