Вход    
Логин 
Пароль 
Регистрация  
 
Блоги   
Демотиваторы 
Картинки, приколы 
Книги   
Проза и поэзия 
Старинные 
Приключения 
Фантастика 
История 
Детективы 
Культура 
Научные 
Анекдоты   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Персонажи
Новые русские
Студенты
Компьютерные
Вовочка, про школу
Семейные
Армия, милиция, ГАИ
Остальные
Истории   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Авто
Армия
Врачи и больные
Дети
Женщины
Животные
Национальности
Отношения
Притчи
Работа
Разное
Семья
Студенты
Стихи   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Иронические
Непристойные
Афоризмы   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рефераты   
Безопасность жизнедеятельности 
Биографии 
Биология и химия 
География 
Иностранный язык 
Информатика и программирование 
История 
История техники 
Краткое содержание произведений 
Культура и искусство 
Литература  
Математика 
Медицина и здоровье 
Менеджмент и маркетинг 
Москвоведение 
Музыка 
Наука и техника 
Новейшая история 
Промышленность 
Психология и педагогика 
Реклама 
Религия и мифология 
Сексология 
СМИ 
Физкультура и спорт 
Философия 
Экология 
Экономика 
Юриспруденция 
Языкознание 
Другое 
Новости   
Новости культуры 
 
Рассылка   
e-mail 
Рассылка 'Лучшие анекдоты и афоризмы от IPages'
Главная Поиск Форум

Уайлдер, Торнтон - Уайлдер - Каббала

Проза и поэзия >> Переводная проза >> Уайлдер, Торнтон
Хороший Средний Плохой    Скачать в архиве Скачать 
Читать целиком
Торнтон Уайлдер. Каббала

---------------------------------------------------------------

Любое коммерческое использование настоящего текста без

ведома и прямого согласия владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.

По любым вопросам, касающихся этого произведения

обращайтесь непосредственно к переводчику:

Сергей Борисович Ильин, Email: isb@glas.apc.org

---------------------------------------------------------------

Tornton Wilder, "Cabbala". 1922

© Copyright Сергей Ильин, перевод

---------------------------------------------------------------



     "Каббала" -- первый роман знаменитого Торнтона Уайлдера (1897-1975), написанный им в 1922 году, после завершения учебы в Йельском университете и в Американской академии в Риме. Помимо присущих "Каббале" достоинств, она представляет тем больший интерес для всех, кто любит Уайлдера, что состоит в странной связи с его последним романом "Теофил Норт": действие "Каббалы" завершается за столько примерно дней до начала "Теофила Норта", сколько требуется, чтобы доплыть на пароходе от Италии до Соединенных Штатов, а дочитав эту книгу, начинаешь подозревать, что ее героя и рассказчика, так и не названного в романе по имени, вполне могли звать Теофилом Нортом.
* Комментарий к "Каббале" *
Часть первая


     Кампанья: Кампанья римская, или Кампанья ди Рома -- местность в Италии. В узком смысле -- это окрестности Рима.


     Барберини: знаменитая римская княжеская фамилия, известная с XIII века, одним из представителей которой был, в частности, папа Урбан VIII (1623), упоминаемый во второй части книги. Семья эта состояла в родстве с князьями Колонна, о которых смотри ниже. Упоминаемый здесь дворец Барберини, является самым большим после Ватикана римским дворцом, построенным при Урбане VIII архитекторами Карло Мадерно, Борромини и Бернини. В нем размещается богатейшее из римских частных собраний рукописей и картинная галерея, в которой находится знаменитая "Форнарина" Рафаэля.


     Санта-Мария Маджоре: церковь в Риме, одна из немногих имеющихся там готических построек, возведение которой началось еще в 1280. В ней работал капельмейстером упоминаемый несколько ниже итальянский композитор Джованни-Пьерлуиджо Палестрина (1514-1594). Тиволи: курорт неподалеку от Рима, славный своими фонтанами. празднество: В соответствии с буллой Бонифация VIII церкви, начиная с 1300 г. следовало праздновать каждый сотый год, давая полное отпущение грехов каждому, кто вовремя такого празднества посетит базилики апостолов Петра и Павла с истинным покаянием и исповедью. Затем празднования стали совершаться каждые 25 лет. Данте, умерший в 1321 г., был свидетелем первого из этих празднеств.


     величайшие из художников Рима, -- тот, что не знал никаких несчастий, и тот, что не знал ничего иного: Рафаэль и Микеланджело.


     Трастевере: район Рима, на правом берегу Тибра.


     спор по поводу разжижения крови Св. Януария: Св. Януарий, покровитель Неаполя, замученный в 304 г. при императоре Диоклетиане (245-313) епископ Беневенто, Память его празднуется 19.IX. Голова и два сосуда с его кровью сохраняются в кафедральном соборе Неаполя. Считается, что несколько раз в году эта свернувшаяся кровь снова становится жидкой.


     колледж Вассар: женский колледж в городе Поукипси, штат Нью-Йорк Основан в 1861 г. филантропом М. Вассаром (1792-1868).


     Эней: здесь среди иных прославленных итальянцев упоминается не герой "Энеиды" Вергилия, а Сильвиус Пикколомини Эней (1405-1464), с 1458 -- папа Пий II, писатель и покровитель искусств.


     Кавур: Кампилло Бенсо Кавур (1810-1861), итальянский государственный деятель; после объединения Италии (1861) глава итальянского правительства. В Риме его именем названа улица Виа Кавур.


     "поле, полное костей": "Господь... поставил меня среди поля и оно было полно костей" -- Иезекииль 37.1 2.


     Нормы и Семирамиды: подразумеваются оперы "Норма" Винченцо Беллини и "Семирамида" Джакино Россини.


     Музыкальная академия: основанный в 1857 г. В Филадельфии старейший оперный театр Америки.


     Гретри: французский композитор Андре Эрнест Гретри (1741-1813).


     Бауэр: Гарольд Бауэр (1873-1951), английский пианист немецкого происхождения.


     Лефлер: Чарлз Мартин Лефлер (1861-1935), американский композитор и скрипач.


     д'Энди: французский композитор Венсан д'Энди (1851-1931).


     "Les Indes Galantes": "Галантная Индия" (1735) опера-балет Ж.Ф.Рамо (1683-1764).


     Фортуни: Мариано Фортуни-и-Кабо (1838-1874), испанский живописец и график.


     Модан: небольшой город во Франции, близ которого начинается ведущее в Италию шоссе-туннель.


     Пьяве: река в Италии, близ которой 15-24 июня 1918 г. произошло сражение между итальянской и австрийской армиями, окончившееся победой итальянцев.


     Я пытался припомнить, кто же это умер в Риме: Здесь рассказчик впервые, сам того не сознавая, принимает на себя роль Меркурия, провожавшего тени умерших в подземное царство, и одновременно встречается с одной из таких теней. Все, что дальше рассказывает о себе умирающий поэт удивительным образом совпадает с подробностями жизни Джона Китса (1795-1821) -- изучение медицины, смерть матери и брата от туберкулеза, отъезд другого брата в Америку, любовь к Гомеру и его английскому переводчику Джону Чапмену (1559-1624), которому он посвятил знаменитый сонет, -- вплоть до последних нескольких месяцев, проведенных им в Италии с другом, художником Джозэфом Северном, смерти в доме на площади Испании и надписи "Здесь лежит некто, чье имя написано на воде", по его просьбе выбитой Северном на его надгробной плите.


     Моисси: Сандро Моисси (1880-1935), немецкий актер.


     Тейлор Джереми: (1631-1667), английский священник и писатель.


     Альбано: живописное озеро в кратере потухшего вулкана невдалеке от Рима.


     Пиццетти: Ильдебрандо Пиццети (1880-1968), итальянский композитор
Часть вторая


     Колонна: древняя итальянская семья, игравшая большую роль в средневековой истории Рима


     Тосканский дом: из рода Медичи, игравшего важную роль в средневековой Италии


     Савойский дом: имеется в виду Савойская династия, правившая объединенной Италией 1861-1946 годах..


     Делла-Кверчиа: Якопо Делла-Кверчиа (1371-1438) итальянский скульптор.


     пеликан вечности: пеликан, согласно легенде выкармливающий птенцов своей кровью, был символом Христа и милосердия.


     Константинов дар: подложная грамота, составленная в папской канцелярии примерно в середине VIII века для обоснования притязаний Папы на светскую власть. Согласно этой грамоте, римский император Константин в IV в. передал папе Сильвестру I власть над Западной частью Римской империи и Италией в том числе.


     Джаниколо: холм на правом берегу Тибра, напротив семи римских холмов.


     Аква Паола: акведук в Риме.


     Таузиг: Карл (Кароль) Таузиг (1841-1871), ученик Листа польский пианист и композитор, чех по национальности чех.


     Сильвестр Левша: Герберт Аврилакский (940-е-1003), папа Сильвестр II, знаменитый своей ученостью. Что касается "формы сонета", то первый из известных сонетов принадлежит перу Якопо да Лентини, творившему между 1215 и 1233 и принадлежавшего к так называемой "сицилийской" поэтической школе.
Часть третья


     Босуэлл: Джеймс Босуэлл (1740-1795), автор книги "Жизнь Сэмюэла Джонсона", считающейся образцом мемуаристики.


     Милламанты, Розалинды и Селимены: подразумеваются драматические персонажи -- Милламанта из комедии У. Конгрива "Путь светской жизни", Розалинда из " Как вам это понравится" В. Шекспира и Сел Имена из мольеровского "Мизантропа".


     Иветт Гильбер: французская шансоньеточная певица (1867-1944).


     мадам де Севинье: французская писательница маркиза Мари де Рабутен-Шанталь Севинье (1626-1676).


     Кристина Шведская: правившая Швецией с 1644 по 1654 гг. Королева Кристина-Августа (1626-1689), дочь Густава-Адольфа II (1594-1632), универсально образованная женщина, в 1654 году отрекшаяся от престола, перешедшая в католичество и поселившаяся в Риме, где ее двор стал центром наук и искусств.


     Тертуллиан: Квинт Септимий Флоренс Тертуллиан (около 160 -- после 220), теолог и писатель, утверждавший в виде основания веры ее несовместимость с разумом.


     Канчеллериа: здание канцелярии католической церкви в Риме.


     Ньюмен: Джон Генри Ньюмен (1801-1890), английский теолог, педагог, публицист и церковный деятель, в 1845 перешел в католичество, с 1879 -- кардинал.


     Купер: английский поэт-сентименталист Уяильям Купер (1731-1800).


     "Орфей": по всей видимости, опера К.В. Глюка "Орфей и Эвридика".


     коммендаторе Бони: Джакомо Бони (1857-1925) итальянский архитектор, руководивший в 1898 году раскопками на Форуме.


     Бенедетто Кроче (1866-1952): итальянский философ, историк, знаток литературы и политический деятель.


     Казелла: Альфредо Казелла (1883-1947), итальянский композитор, пианист, дирижер, музыковед. В 1917 основал в Риме Национальное музыкальное общество.


     Менгельберг: Виллем Иозеф Менгельберг (1871-1951), нидерландский дирижер.


     Босси: Марко Энрико Босси (1861-1925), итальянский органист и композитор.


     "шум паче шума вод многих": скрытая цитата из "Псалмов" 92, 4:


     Дузе: Элеонора Дузе (1858-1924), прославленная итальянская актриса.


     Беснар: Поль Альберт Беснар (1849-1934), французский живописец и график с 1913 по 1921 год возглавлявший французскую академию в Риме.
Часть четвертая


     Рейнхардт: Макс Рейнхардт (1873-1943), немецкий театральный актер и режиссер.


     Морони: Джованни Батиста Морони (около 1525-1578), итальянский портретист.


     Бозанкет: Бернард Бозанкет (1848-1923), английский философ-неогегельянец, автор "Философской теории государства".


     "Исповедь": автобиографическое произведение Блаженного Августина (354-430).


     "Подражание": "О подражании Христу" Фомы Кемпийского (1380-1471).


     "И богатящихся отпустил ни с чем": "Евангелие от Луки" I:53.
Часть пятая


     Он мало знал по-латыни": Отсылка к знаменитой характеристике, данной Шекспиру его другом драматургом Беном Джонсоном (1573-1637)-- "...ты мало знал по-латыни и еще меньше по-гречески".


     Сергей Ильин ---------------------------------------------------------------
* Торнтон Уайлдер. Каббала *


     Перевод с английского Сергея Ильина


     Моим друзьям

     по Американской Академии в Риме

     1920--1921
Часть первая. Первые встречи


     Поезд, в котором я впервые в жизни приехал в Рим, был переполнен, промозгл и к тому же запаздывал. Несколько раз он неведомо почему застревал в открытом поле, так что к полуночи мы еще тащились, пересекая Кампанью и медленно приближаясь к висевшим над Римом слегка подцвеченными облакам. Порой поезд останавливался у платформы, и неровный свет фонарей озарял на мгновение какую-нибудь величавую, самой природой обтесанную голову. Тьма окружала эти платформы, и лишь временами проступал в ней кусок дороги или смутные очертания горной гряды. То была земля Вергилия, и казалось, что ветер, поднимаясь с полей, опадает на нас с долгим вергилиевским вздохом, ибо места, воодушевившие чувства поэта, неизменно перенимают у него эти чувства.

     Переполненным же поезд был потому, что днем раньше кто-то из туристов унюхал исходящий от неаполитанских нищих запах карболки. Туристы немедленно заключили, что власти, по-видимому, обнаружили один или два случая заболевания индийской холерой и, напуганные ими, принялись дезинфицировать городское дно, подвергая его обитателей насильственному купанию. Сам воздух Неаполя рождает легенды. Грянувший внезапно исход мгновенно привел к тому, что купить билеты на Рим стало практически невозможно, и потому туристы, привыкшие к первому классу, ехали третьим, между тем как в первом обнаружились люди весьма необычные.

     В вагоне было холодно. Мы сидели, не сняв пальто, с глазами, остекленевшими у кого от смирения, у кого от досады. В одно из купе набились представители расы, путешествующей более прочих, но гораздо менее получающей радости от путешествий, здесь велись бесконечные разговоры о дурных гостиницах, о дамах, которым приходится, садясь, туго оборачивать юбки вокруг лодыжек, дабы воспрепятствовать восхождению блох. Напротив сидела, развалясь, троица итальянцев, возвращавшихся из Америки домой, в какую-то аппенинскую деревушку после двадцати лет отданных торговле фруктами и драгоценностями в верхней части Бродвея. Все свои сбережения они вложили в сверкавшие на пальцах бриллианты -- столь же ярко сверкали их глаза в предвкушении встречи с семьей. Легко было вообразить, с каким недоумением станут взирать на них родители, неспособные постичь перемен, лишивших детей обаяния, коим земля Италии награждает и самых скромных своих сыновей, и замечающие только, что дети вернулись раздобревшими, говорящими на каком-то варварском наречии и навсегда утратившими присущую их народу хитроумную психологическую интуицию. Возвращавшихся ожидало несколько бессонных ночей, которые они проведут в душевной смуте над земляными полами родного дома, среди бормочущих во сне кур.

     Еще в одном купе сидела, прислонясь щекой с подрагивающему стеклу, укутанная в серебристые соболя искательница приключений. Напротив обосновалась матрона, с вызовом вперившаяся в нее неотрывными, блистающими глазами, готовая в любой миг перехватить и пресечь взгляд, который девушке вздумается бросить на ее, матроны, дремлющего мужа. По коридору в надежде на этот же взгляд с самодовольным видом то прохаживались туда-сюда, то застывали, прислоняясь к стене, двое армейских офицеров, напоминая восхитительно описанных Фабром насекомых, впустую исполняющих ритуал ухаживания перед камушком, просто потому, что пришли в движение некие ассоциативные механизмы.

     Был здесь иезуит с учениками, коротавший время за латинской беседой; и японский дипломат, погрузившийся в благоговейные размышления над коллекцией марок; и русский скульптор, мрачно вникавший в устройство наших черепов; и несколько студентов из Оксфорда, старательно приодевшихся для пешей прогулки, но почему-то пересекавших поездом местность, лучше которой пешеходу в Италии не найти; и всегдашняя старушка с курицей; и всегдашний молодой американец, с любопытством озиравшийся по сторонам. Такого рода компании Рим принимает в себя по десяти раз на дню, и все равно остается Римом.

     Мой спутник сидел, читая потрепанный номер лондонской "Таймс" -- сообщения о продаже недвижимости, о новых назначениях в армии и обо всем она свете. После шести лет, проведенных в Гарварде за изучением античного мира, Джеймс Блэр отправился на Сицилию в качестве археологического консультанта съемочной группы, вознамерившейся перенести на экран основные мотивы греческой мифологии. Затея эта провалилась, съемочная группа распалась, а Блэр потом долго еще бродил по берегам Средиземного моря, пробавляясь случайными заработками и заполняя объемистые блокноты наблюдениями и теориями. Его распирали идеи -- относительно химического состава красок, которыми писал Рафаэль; касательно освещения, необходимого по представлениям античных ваятелей для созерцания их скульптур; по поводу датировки наиболее неприметных мозаик церкви Санта-Мария Маджоре. Он разрешил мне записать и эти, и многие иные из его гипотез и даже скопировать цветными чернилами некоторые чертежи. В случае, если он вместе с блокнотами сгинет в океанских волнах, -- что представлялось вполне вероятным, ибо Блэр из бережливости отправлялся через Атлантику на каком-то невразумительном судне из тех, о которых, даже когда они тонут, не пишут в газетах -- печальный мой долг состоял в том, чтобы преподнести эти материалы в дар Хранителю библиотеки Гарвардского университета, где они при всей их неудобочитаемости могут быть сочтены бесценными.

     В конце концов отложив газету, Блэр разговорился со мной:

     -- Хоть вы и едете в Рим учиться, но может быть прежде, чем засесть за древних римлян, стоит полюбопытствовать, не найдется ли и среди современников интересных людей.

     -- За современников мне докторской степени не дадут. Пусть ими занимаются наши потомки. А вы кого из них имеете в виду?

     -- Вам приходилось когда-нибудь слышать о так называемой Каббале?

     -- О которой?

     -- О своего рода сообществе людей, живущих в окрестностях Рима.

     -- Нет.

     -- Это очень богатые и влиятельные люди. Их все боятся. И все подозревают в заговоре, имеющем целью ниспровергнуть существующие порядки.

     -- Политические?

     -- Нет, не совсем. Разве что отчасти.

     -- Люди из высшего света?

     -- Да, конечно. Но дело не только в этом. Они к тому же жуткие интеллектуальные снобы. Мадам Агоропулос боится их до того, что я вам описать не могу. Уверяет, будто они время от времени приезжают из Тиволи и затевают интриги, пытаясь протащить через Сенат какой-то законопроект или добиться определенного назначения в Церкви, или просто вытурить из Рима какую-нибудь несчастную женщину.

     -- Те-те-те!

     -- И все потому, что им скучно. Мадам Агоропулос говорит, что их томит смертельная скука. У них есть все и есть уже очень давно. Главное же в них -- ненависть ко всему современному. Они коротают время, обмениваясь колкостями по адресу новых титулов, новых состояний и новых идей. Во многих отношениях это люди средневековья, что сказывается даже в их облике. И в их образе мыслей. Я это так себе представляю: вы, наверное, слышали о том, что ученые наткнулись в Австралии на области, где животные и растения перестали эволюционировать много веков назад? Что-то вроде ниши древнего времени посреди мира, ушедшего далеко вперед. Ну вот, должно быть, нечто похожее случилось и с Каббалой. Это компания людей, преследуемых призраками представлений, из которых весь остальной мир уже несколько столетий как вырос: что-нибудь о преимущественном праве одной герцогини проходить в дверь впереди другой, о порядке слов в догмате Церкви, о божественном праве государей, в особенности Бурбонов. Они серьезно и страстно относятся к вещам, которые всем прочим кажутся непонятными и устаревшими. Но что самое важное, эти люди, ни за что не желающие расстаться с подобными представлениями, вовсе не отшельники или чудаки, на которых можно не обращать внимания, -- напротив, они составляют тесный круг, столь могущественный и недоступный, что жители Рима, если и говорят о них, то вполголоса, и называют при этом "Каббалой". Они, позвольте вас уверить, действуют с невиданной изощренностью и располагают несметными богатствами и множеством верных сторонников. Цитирую мадам Агоропулос, которая питает по отношению к ним что-то вроде истерической боязни и считает их сверхъестественными существами.

     -- Но она, надо думать, лично знакома с кем-то из них.

     -- Конечно, знакома. Как, впрочем, и я.

     -- Людей знакомых обычно не очень боятся. И кто же в это сообщество входит?

     -- Я вас завтра возьму с собой, познакомлю с одной из них, с мисс Грие. Она стоит во главе всей этой многонациональной компании. Мне довелось составлять каталог ее библиотеки -- просто не было другой возможности с ней познакомиться. Я жил у нее во дворце Барберини и понемногу приглядывался к Каббале. Помимо нее туда входит Кардинал. И княгиня д'Эсполи, у которой не все дома. Затем еще мадам Бернштейн из семьи немецких банкиров. Каждый из этих людей обладает неким замечательным даром, а все вместе они стоят на несколько миль выше ближайшего к ним слоя общества. Они такие удивительные, что пребывают в одиночестве, это тоже цитата. Поэтому они засели в Тиволи и утешаются, как могут, совершенствами друг друга.

     -- А сами они называют себя Каббалой? Есть у них какая-либо организация?

     -- Насколько я понимаю, нет. Вероятно, им даже в голову никогда не приходило, что они составляют сообщество. Я же вам говорю, займитесь их изучением. Вынюхаете все их секреты. Я-то для этого не очень гожусь.

     Последовала пауза, и в наше сознание, до сей поры занятое полубожественными персонажами, начали понемногу проникать обрывки разговоров, происходивших в разных концах вагона.

     -- У меня нет ни малейшего желания ссориться, Хильда, -- вполголоса говорила одна из англичанок. -- Разумеется, ты старалась подготовить поездку как можно лучше. Я всего лишь сказала, что служанка не желала каждое утро отчищать раковину умывальника. Приходилось звонить и звонить, чтобы она пришла.

     А со стороны американских итальянцев слышалось:

     -- А я говорить, что это не твоего чертова ума дела. Вот что я говорить. И убери отсюда к черту твою чертову рубашку. Сказал тебе, он удрал; он удрал так быстро, что от него даже пыли не видно, вот как он удрал.

     Иезуит с учениками проявили вежливый интерес к почтовым маркам, и японский атташе негромко рассказывал им:

     -- О, это чрезвычайная редкость! Цена -- четыре цента -- напечатана бледно-лиловой краской, а на просвет видны водяные знаки, изображающие морского конька. В мире существует только семь экземпляров, и три из них в коллекции барона Ротшильда.

     Вслушиваясь в звучание всего оркестра сразу, можно было узнать, что сахара в него не клали, что она три утра подряд повторяла Мариэтте, чтобы та либо клала в него сахар, либо ставила его на стол, но хотя республика Гватемала немедленно прекратила их выпуск, все же несколько штук уплыло к коллекционерам, и это при том, что на углу Бродвея и 126-й улицы каждый год продают такую кучу канталуп, какой человек и вообразить не способен. Быть может, именно неприязнь, питаемая мной к подобным пустым разговорам, и стала первым толчком, побудившим меня заняться этими Олимпийцами, каждый из которых, как бы им ни было скучно и каким бы заблуждениям они ни предавались, по крайней мере обладал "неким замечательным даром".

     Вот в таком, стало быть, обществе, в томительном первом часу ночи я и появился впервые в Риме, на вокзале, отличающемся от прочих пущей своей уродливостью, пущим обилием реклам целебных источников и пущим запахом аммиака. Пока длилось мое путешествие, я обдумывал то, что сделаю, как только оно закончится: накачаюсь вином и кофе и роскошной полночью полечу по Виа Кавур. При первых проблесках зари я осмотрю трибуну Санта-Мария Маджоре, которая будет нависать надо мной, подобно ковчегу на вершине горы Арарат, и призрак Палестрины в испачканной сутане выскочит из боковой двери и торопливо устремится домой, к большой пятиголосой семье; а я поспешу к маленькой площади перед дворцом Латерано, туда, где Данте смешался с празднующей начало нового века толпой; помедлю на Форуме, обогну запертый по ночной поре Палатин; пройду вдоль реки до харчевни, в которой Монтень жаловался на свои болезни; и с трепетным взором паду ниц перед схожей с утесом обителью Папы, в которой трудились величайшие из художников Рима, -- тот, что не знал никаких несчастий, и тот, что не знал ничего иного. С пути я не собьюсь, поскольку разум мой зиждется, как на фундаменте, на карте города, восемь школьных и университетских лет провисевшей у меня над столом, города, столь желанного, что в глубине души я, казалось, так и не поверил по-настоящему, будто когда-нибудь увижу его.

     Но когда я, наконец, приехал в этот город, вокзал оказался пустынен, и не было здесь ни вина, ни кофе, ни призраков, ни луны. Только проезд по темным улицам под звуки фонтанов и особое, ни с чем не сравнимое эхо травертиновых тротуаров.


     Всю первую неделю Блэр помогал мне искать, а затем обживать квартиру. Она состояла из пяти комнат в старом дворце, стоящем на правом берегу реки, на расстоянии полета камня от базилики Санта-Мария ин Трастевере. Комнаты были высоки, сыры и отдавали дурным восемнадцатым веком. Потолок гостиной покрывали незатейливые кессоны, на потолках вестибюля уцелели фрагменты растрескавшейся лепнины, все еще слабо окрашенные в выцветшие голубые, розовые и золотые тона; каждое утро метла смахивала новый кусочек локонов какого-нибудь купидона или крошащихся венков и свитков. В кухне имелась фреска, изображающая борение Иакова с ангелом, но ее закрывала плита. Два дня мы провели, выбирая столы и стулья, нагружая ими тележки и лично провожая последние до нашей убогой улочки, торгуясь перед дюжинами лавчонок в попытках сбить цену на рулон синевато-серой парчи и зная наперед, что ее покрывают разнообразные пятна, размахрившиеся нити и мятые складки; выбирая из множества бойких имитаций старинных канделябров те, которым удалось с наибольшим успехом подделаться под чистоту линий и общий аромат старины.

     Триумфом Блэра стало приобретение Оттимы. Неподалеку от моего дома располагалась угловая trattoria(*1) -- принадлежащее трем сестрам заведение, в котором можно было, попивая вино, часами вести досужие разговоры. Некоторое время Блэр присматривался к сестрам, а затем предложил одной из них, расторопной, немолодой и смешливой перебраться ко мне в качестве кухарки -- "на несколько недель". Итальянцы опасаются связывать себя на долгий срок, так что последняя оговорка и склонила Оттиму принять предложение. Мы предоставили ей выбрать по своему усмотрению какого угодно мужчину в помощники для исполнения тяжелой работы, однако она надулась и заявила, что отлично справится и с тяжелой работой тоже. Возможно, переезд в мою квартиру оказался для Оттимы ниспосланным свыше разрешением каких-то ее личных проблем, ибо она всей душой предалась и работе, и своим кухонным компаньонам -- немецкой овчарке по имени Курт и кошке Мессалине. Мы зажили дружной семьей, отзываясь на оплошности друг друга одним лишь веселым подмигиваньем.
---------------------------------------------------------------

     1) небольшой ресторанчик (ит.). Здесь и далее примечания переводчика. ---------------------------------------------------------------


     Итак, на другой день после приезда мы отправились к последнему из диктаторов Рима и увидели мальчишеского облика старую деву с интересным, болезненным лицом и порывистыми, как у птицы, движениями, то и дело переходящую от добродушия к раздражительности и обратно. Было без малого шесть часов, когда мы вошли в ее гостиную во дворце Барберини, застав там четверку дам и одного господина, несколько скованно сидящих вокруг стола и беседующих по-французски. Мадам Агоропулос радостно вскрикнула, увидев Блэра, рассеянного ученого, к которому она столь привязалась; на вскрик ее слабым эхом отозвалась мисс Грие. Тощая миссис Рой застыла в ожидании, когда в разговоре мелькнут какие-либо сведения о наших родственных связях, после чего ей можно будет расслабиться и улыбнуться. Испанский посол и его жена поинтересовались, как это в Америке обходятся без системы титулов, позволяющей человеку безошибочно распознавать людей своего круга, а маркиза, слегка вздрогнувшая при вторжении двух неотесанных молодых краснокожих, принялась составлять в уме полную ошибок французскую фразу, которая могла бы извинить ее внезапный уход. На какое-то время разговор стал беспорядочным и судорожным, не утратив, однако, сухого очарования, присущего всем разговорам, ведомым на языке, не являющемся родным ни для кого из собеседников.

     Внезапно я осознал, что в комнате царит напряжение. Я ощутил неявное присутствие интриги, не будучи способным составить хотя бы отдаленное представление о ее целях. Мисс Грие притворялась, будто увлечена легкой беседой, оставаясь в действительности более чем серьезной, а миссис Рой мысленно делала заметки. Весь эпизод разрешился типично римским, хотя и не отличающимся чрезмерной усложненностью, образчиком светской сделки с характерными для таковой последствиями религиозного, политического и бытового толка. Пользуясь сведениями, полученными мной много позже, я хочу привлечь ваше внимание к тому, чего миссис Рой желала добиться от мисс Грие, и что мисс Грие требовала в обмен на свои услуги.

    

... ... ...
Продолжение "Каббала" Вы можете прочитать здесь

Читать целиком
Все темы
Добавьте мнение в форум 
 
 
Прочитаные 
 Каббала
показать все


Анекдот 
История эта произошла в штатах, где я сейчас в разгаре своего обучения в бизнес-школе при MIT, Massachussets Institute of Technology, который известен среди прочего как "лучшая инженерная школа мира" и этот образ всячески поддерживается даже в голливудских фильмах.

... Так вот, летели мы как-то в рамках учебной программы большой группой
-- человек 60 -- утренним рейсом из Техаса в Луизиану. Надо сказать, что накануне большинство бурно отмечало завершение очередного этапа и многие отрубились еще до взлета. Те же, кто не заснул (и я в том числе), хоть и не показывали этого, но страдали недугом в простонародии называемом похмельем.

Бортпроводник, узнав, что летит большая группа студентов из MIT, решил развлечься следующим образом – задать задачку и любого, кто ее решит, угостить бесплатным алкоголем. Я, как вы сами понимаете, насторожился.

Задачка такая: "супругам в сумме 91 год. Муж в два раза старше, чем была его жена, когда ему было столько, сколько его жене сейчас. Нужно определить сколько им сейчас".

Я не поверил своим ушам -- видимо, эта задача казалась ему верхом интеллектуального пилотажа. Короче, через двадцать секунд (столько потребовалось моему с трудом соображающему мозгу, чтобы ее решить) я стал ерзать на своем месте, пока, наконец, не остановил стюардессу. Она услужливо протянула мне карандаш и бумагу, но я просто назвал ей ответ.

и, о чудо! , бесплатное пиво в 10 утра :)!!!

стюардесса некоторое время с испугом смотрела на меня, жадно пьющего пиво, а потом спросила: "Вы математик?" Я поперхнулся. Хотел я было ответить, что я похмельный русский инженер-бауманец, но решил проявить политкорректность и поддержать бренд другого тоже ставшего родным вуза и сказал: "я просто из MIT" :) Помню, соседи по ряду с большим уважением посмотрели на меня.

К слову, вторым, кто решил эту задачу был наш руководитель группы, профессор Дон Розенфельд, который, видимо, тоже как и я чувствовал себя неважно :)

Для тех, кто интересуется, ответ: жене 39, мужу 52 (когда его жене было 26 (=56/2), ему было 39), а самое сложное в ней – воспринять ее на слух на английском языке :)
показать все
    Профессиональная разработка и поддержка сайтов Rambler's Top100