Вход    
Логин 
Пароль 
Регистрация  
 
Блоги   
Демотиваторы 
Картинки, приколы 
Книги   
Проза и поэзия 
Старинные 
Приключения 
Фантастика 
История 
Детективы 
Культура 
Научные 
Анекдоты   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Персонажи
Новые русские
Студенты
Компьютерные
Вовочка, про школу
Семейные
Армия, милиция, ГАИ
Остальные
Истории   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Авто
Армия
Врачи и больные
Дети
Женщины
Животные
Национальности
Отношения
Притчи
Работа
Разное
Семья
Студенты
Стихи   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Иронические
Непристойные
Афоризмы   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рефераты   
Безопасность жизнедеятельности 
Биографии 
Биология и химия 
География 
Иностранный язык 
Информатика и программирование 
История 
История техники 
Краткое содержание произведений 
Культура и искусство 
Литература  
Математика 
Медицина и здоровье 
Менеджмент и маркетинг 
Москвоведение 
Музыка 
Наука и техника 
Новейшая история 
Промышленность 
Психология и педагогика 
Реклама 
Религия и мифология 
Сексология 
СМИ 
Физкультура и спорт 
Философия 
Экология 
Экономика 
Юриспруденция 
Языкознание 
Другое 
Новости   
Новости культуры 
 
Рассылка   
e-mail 
Рассылка 'Лучшие анекдоты и афоризмы от IPages'
Главная Поиск Форум

Льюис, Синклер - Льюис - Скорость

Проза и поэзия >> Переводная проза >> Льюис, Синклер
Хороший Средний Плохой    Скачать в архиве Скачать 
Читать целиком
Синклер Льюис. Скорость

-----------------------------------------------------------------------

Пер. - И.Бернштейн.

Авт.сб. "Кингсблад, потомок королей. Рассказы". М., "Правда", 1989.

OCR & spellcheck by HarryFan, 12 July 2001

-----------------------------------------------------------------------



    В два часа ночи под единственным фонарем на Главной улице провинциального городка в Небраске, который должен был бы в это время давно уже спать крепким сном, собралась плотная толпа людей; они переговаривались, смеялись и то и дело поглядывали на запад, где улица терялась в бескрайней тьме прерии.

    Прямо на дороге лежали две новые автомобильные шины и стояли канистры с бензином, маслом и водой. Поперек тротуара был протянут шланг насоса, а подле него красовался манометр в новом замшевом футляре. Через улицу в окне ресторана ослепительно сияли электрические лампочки без абажуров и востроносая девица со взбитыми кудряшками сновала от окна к плите, где у нее грелась еда. Председатель местного мотоклуба, он же владелец здешнего крупнейшего гаража, задыхаясь от волнения, в который раз твердил парню в коричневом комбинезоне:

    - Ну, будь наготове, смотри, будь наготове. Не зевай, ведь покрышки надо сменить за три минуты.

    Ожидалось романтическое событие - установление нового рекорда трансконтинентального автопробега на машине марки "мэллард", гонщик Дж.Т.Баффем.

    Фотографии Баффема видели все - они смотрели чуть не с каждой спортивной полосы в газетах Линкольна и Канзас-Сити: квадратное лицо, широкоскулое, невозмутимое, добродушное, в крепких зубах незажженная сигара и мальчишеская челка на чистом высоком лбу. Два дня назад он был в Сан-Франциско, между грязной позолотой Китайского квартала и грохочущим тихоокеанским прибоем. Еще два дня - и он будет в далеком Нью-Йорке.

    Где-то в прерии, за много миль от города, возник пронзительный луч света, быстро приближаясь, разъединился на два, а отдаленный треск барабанной дроби вырос в громовой рев мощного мотора без глушителя. Прожорливое чудовище ворвалось в город, надвинулось на них, изрыгая молнии, и, лязгнув, остановилось как вкопанное. Толпа увидела за огромным рулем человека в кожаном шлеме: вот он, кивает, улыбнулся, совсем как простой смертный! То был великий Баффем.

    - Ур-ра! Ур-ра! - прозвучало в ночи, и говорок прошел по толпе, сменив напряженное молчание.

    А механик из гаража с помощью своего хозяина и троих рабочих уже сдирал изношенные покрышки, заливал бензин, масло, воду. Баффем вылез из машины и зевнул, подобный льву, разминая затекшие богатырские плечи, могучие руки и ноги.

    - Вылазьте, Рой, подзаправимся и мы, - сказал он тому, кто сидел на втором сиденье в его машине. Этого человека толпа не замечала. То был всего лишь механик и подменщик Баффема, жалкое существо, за всю жизнь не ездившее быстрее девяноста миль в час.

    Владелец гаража, суетясь, провел Баффема через улицу в ресторан. Как только автомобиль ворвался в город, хорошенькая официантка, прыгая от нетерпения, схватила с плиты и поставила на стол жареную курицу, налила в стаканы настоящего кофе и гордо добавила в него настоящих сливок. Смена покрышек и завтрак заняли три с четвертью минуты.

    Рев мотора полоснул по притихшим домикам и пропал вдали. Городок остался, серый и скучный. Обыватели, зевая, расходились в темноте по домам.

    По выезде из этого городка в Небраске Баффем был намерен два часа поспать. Его сменил за рулем Рой Бендер. Баффем расслабил мышцы, откинулся на спинку, раскачиваясь в лад с рывками несущегося автомобиля, и сонно, врастяжку произнес громовым хриплым басом, отчетливо прозвучавшим даже сквозь рев мотора:

    - Осторожнее вон на том подъеме, Рой. Там будет скользко.

    - Откуда вы знаете?

    - Ниоткуда. Носом, может, чую. Только вы, правда, там поосторожнее. Спокойной ночи, дружище. Разбудите меня в четыре пятнадцать.

    Вот и весь разговор за семьдесят две мили.

    Уже светало, когда Баффем опять сел за руль. Он молчал: он только следил за тем, чтобы спидометр не переставал показывать на два деления выше безопасного предела. Но на ровных перегонах он успевал скользнуть устало-счастливым взглядом по утренним лугам, по узорочью трав и молодых хлебов, уловить на слух полнотки из запева полевого жаворонка. И углы его рта, сурово сжатые на опасных участках дороги, тогда чуть вздрагивали.

    Незадолго до полудня, когда Баффем подъезжал к городку Апогею в штате Айова, ровный вой автомобиля вдруг перебило грохотом, словно мотор разнесло в куски.

    Он рывком выключил зажигание; машина еще не успела толком остановиться, как уже они с Роем выскочили с двух сторон, бежали к радиатору, поднимали капот.

    Припаянный к радиатору предохранительный козырек из толстой проволоки отломился и погнул лопасть вентилятора, которая вырвала целую секцию радиаторных ячеек. Внутри все было словно изрублено тупым ножом. Вода хлестала струей.

    Баффем размышлял:

    - Ближайший населенный пункт - Апогей. Там радиатора не достанешь. Да и вообще раньше Клинтона его негде сменить. Придется спаять этот... Эгей! Послушайте! - Последнее восклицание относилось к водителю проезжавшего мимо дряхлого двухместного автомобиля. - Мне надо доставить эту телегу в город. Вам придется меня подтащить.

    Рой Бендер между тем уже достал трос из багажника их гоночного красавца и привязывал один конец к передней оси "мэлларда", а второй - к задней оси невзрачного незнакомца.

    Баффем не оставлял времени на обсуждение.

    - Я Дж.Т.Баффем. Веду трансконтинентальный пробег. Вот десять долларов. Мне нужна ваша машина на десять минут. Поведу я сам. - И он протиснулся на сиденье. Рой сидел за рулем "мэлларда", и они уже въезжали в Апогей.

    Из домов и лавок с криками высыпала толпа. Баффем медленно оглядел собравшихся. Потом спросил мужчину в плисовых брюках и защитной рубахе, стоявшего в дверях гаража:

    - Кто у вас в городе лучший паяльщик?

    - Я буду лучший. Никому не уступлю во всей Айове.

    - Погодите! Вы знаете, кто я?

    - Ясное дело. Вы Баффем.

    - У меня радиатор разбит всмятку. Надо все спаять. Работы часов на шесть, но мне надо, чтобы было сделано за час. Вот в той скобяной лавке не найдется ли паяльщика еще получше, чем вы?

    - Да-да, пожалуй, старик Фрэнк Дитерс будет и получше моего.

    - Зовите его и сами идите и принимайтесь за работу. Пусть каждый берется со своей стороны. Рой Бендер - вот он вам все покажет. - Рой уже снимал радиатор. - Помните: один час! Поторопитесь! Заработаете кучу денег...

    - Деньги тут ни при чем!

    - Спасибо, старина. Ну, а я пока вздремнул бы часок. Где тут у вас можно заказать междугородный разговор? - Он зевнул.

    - Через улицу, у миссис Риверс. Там потише будет, чем в гараже.

    На той стороне улицы стоял дом - низкая квадратная коробка с восьмигранной башенкой на крыше. Перед домом был дворик, заросший высокой травой и старыми яблоньками-китайками. У калитки Баффем увидел невысокую строгую даму в очках и в переднике и девушку лет двадцати пяти. Он дважды посмотрел на девушку и все же не мог бы точно сказать, что отличает ее от всех остальных женщин, которые, смеясь и толкаясь, высыпали на улицу разглядывать прославленный автомобиль.

    Она выделялась. А между тем она была обыкновенного роста и вовсе не такая уж красавица. Она была изящна, и черты ее были тонкими, как старая гравюра: точного рисунка, хотя и мягкий подбородок, римский нос - женственный прелестный вариант римского профиля. Но отличала ее среди всех, решил Баффем, надменная осанка. Девушка, стоявшая у калитки, смотрела невозмутимо и свысока, точно холодная далекая луна в зимнем небе.

    Он перешел через улицу. Он не сразу нашелся, что сказать.

    - Надеюсь, никто не пострадал? - вежливо осведомилась она.

    - Да нет, нужен только небольшой ремонт.

    - Почему же все как будто так взволнованы?

    - Но ведь... дело в том... я ведь Дж.Т.Баффем.

    - Мистер... Баффем?..

    - Вы, верно, никогда и не слышали обо мне?

    - А разве... я должна была слышать? - Она смотрела на него серьезно и словно сокрушалась о собственной нелюбезности.

    - Да нет. Просто... те, кто интересуется автомобилями, обычно меня знают. Я гонщик. Веду пробег Сан-Франциско - Нью-Йорк.

    - Вот как? Из конца в конец за... дней за десять, наверное?

    - За четыре. Максимум - за пять.

    - И будете через два дня на Востоке? Увидите... увидите океан?

    В ее голосе прозвучала зависть и тоска, а глаза устремились вдаль. Но в следующее мгновение она уже опять была в Апогее, штат Айова, и говорила, обращаясь к большому человеку в запыленной кожаной одежде:

    - Мне стыдно, что я о вас не слыхала. Дело в том... У нас ведь нет автомобиля. Надеюсь, вам быстро все починят. Не могли бы мы с мамой угостить вас стаканом молока?

    - Я был бы признателен, если бы вы позволили мне позвонить по вашему телефону. Там у них так шумно...

    - Разумеется! Мама, это мистер Баффем, он совершает трансконтинентальный автопробег. Ах, да, меня зовут Ориллия Риверс.

    Баффем неловко поклонился на обе стороны сразу. Он последовал за стройной спиной Ориллии Риверс. Лопатки у нее совсем не торчали и все-таки были видны под тонкой шелковой тканью. Казалось, синий шелк жил вместе с теплым танцующим телом, которое он обтягивал. Нет, в своей наигранной степенности она оставалась очень юной.

    После торопливого стука молотков и гаечных ключей, после говора любопытной толпы он вдруг почувствовал, что здесь царит покой. Кирпичи, которыми была выложена садовая дорожка, давно истерлись и стали блекло-розовыми, и на них трепетали тени сиреневых кустов. Дорожка вела к старой-престарой садовой скамье в увитой диким виноградом беседке, полной сумрака и воспоминаний о долгих, мирных прошедших годах. В краю новеньких домов, красных кирпичных амбаров и бескрайних ослепительных полей это воспринималось, как древняя волшебная старина.

    А на крыльце дома лежал выбеленный временем китовый позвоночник. Баффем слегка растерялся. Он так много и так быстро ездил, что должен был каждый раз подумать минутку, чтобы сообразить, где он находится: на Западе или на Востоке. На ведь сейчас... ну да, он в Айове. Конечно! Однако китовый позвонок говорил о Новой Англии. О Новой Англии говорила и большая морская раковина, и старый стол красного дерева в просторной прихожей, и узкая ковровая дорожка, по которой мисс Риверс вела его к телефону - аппарату старинного образца, висевшему на стене. Баффем смотрел, как мисс Риверс деликатно удалилась и, пройдя прихожую, вышла через широко распахнутую заднюю дверь прямо в цветник, пестревший красными гвоздиками, анютиными глазками и петуниями.

    - Междугородную, пожалуйста.

    - Я здесь одна и за междугородную, и за городскую, и...

    - Отлично. Говорит трансконтинентальный гонщик Баффем. Соедините меня с Детройтом, штат Мичиган, автомобильная компания "Мэллард", кабинет директора.

    Он ждал десять минут. Он присел на край старомодного кресла, чувствуя себя большим, неуклюжим и возмутительно грязным. Потом отважился встать с кресла и, стыдясь грохота собственных шагов, заглянул с порога в гостиную. В нише у окна там было устроено нечто вроде святилища. Над подлинным допотопно старинным диваном, обитым рогожей из настоящего конского волоса, висели на стене три картины. В центре был довольно приличный портрет маслом, изображавший типичного жителя Новой Англии в 50-х годах прошлого века, - бакенбарды, суровое ровное чело, римский нос, строгий треугольник белой манишки. Справа от портрета висела акварель: на фоне серого песка, синего моря и рыбачьей лодки на берегу - дом с белыми дверьми, узкими карнизами и невысокими окошками. На стене примыкающего к дому сарая видна прибитая доска с корабельным названием - "Пеннинский Воробей". Слева же была увеличенная фотография человека с таким же римским носом, как у Новоанглийского патриарха, но только лицо было безвольное и надменное - красивое лицо пожилого щеголя, пенсне на вычурно широкой ленте, шевелюра, должно быть, серебристая и, вероятно, густой смуглый румянец на щеках.

    К дивану был придвинут мраморный столик, а на нем стоял букетик душистого горошка.

    В это время ответил Детройт, и Баффема соединили с президентом автомобильной компании "Мэллард", который вот уже два дня и две ночи следил за его головокружительным полетом, не отходя от телеграфного аппарата.

    - Алло, шеф! Говорит Баффем. Вышла заминка, примерно на час. Апогей, штат Айова. Думаю, сумею наверстать. Но на всякий случай передвиньте график для Иллинойса и Индианы. Что? Течь в радиаторе. Пока!

    Он выяснил, на какую сумму наговорил, и вышел в сад. Правда, ему следовало торопиться, чтобы успеть поспать перед выездом, но он все-таки хотел еще раз увидеть Ориллию Риверс и унести с собой память о ее сдержанной решительности. Она шла ему навстречу. Он покорно последовал за ней обратно через прихожую и на парадное крыльцо. Здесь он ее остановил. Он еще успевает до Нью-Йорка насмотреться на Роя Бендера и на свой автомобиль.

    - Пожалуйста, присядем на минутку и расскажите мне...

    - О чем?

    - Ну, о здешних местах и о... Да, кстати, я должен вам за телефонный разговор.

    - О, прошу вас, это такая мелочь!

    - Вовсе не мелочь. Два доллара девяносто пять центов.

    - За один телефонный разговор?

    Он вложил деньги ей в руку. Она села на ступеньку, и он осторожно опустил свое крупное тело рядом с нею. И вдруг она сверкнула на него глазами.

    - О, вы меня в бешенство приводите! Вы делаете все то, о чем я всегда мечтала, - покрываете огромные расстояния, распоряжаетесь людьми, имеете власть. Я думаю, это во мне говорит кровь старых капитанов.

    - Мисс Риверс, я заметил у вас в доме портрет. Мне показалось, что он и старый диван образуют там нечто вроде святилища. И эти свежие цветы...

    Она чуть подняла брови. Потом ответила:

    - Это и есть святилище. Но вы первый, кто об этом догадался. Как?..

    - Не знаю. Вероятно, это потому, что еще дня два назад я проезжал мимо старых миссий в Калифорнии. Расскажите мне о тех, кто изображен на портретах.

    - Но вам же не... О, когда-нибудь в другой раз, может быть.

    - В другой раз? Послушайте, дитя. Вы, наверное, не представляете себе, что через сорок минут я вылечу отсюда со скоростью семьдесят миль в час. Вообразите, что мы уже встречались - где-нибудь, в банке или на почте, и наконец через полгода я нанес вам визит и беседовал с вашей матушкой о маргаритках. Вот и прекрасно. Все это уже позади. А теперь скажите мне, кто вы, Ориллия Риверс? Кто и что, как, почему и когда?

    Она улыбнулась. Кивнула. Рассказала.

    Теперь она работает учительницей в школе, но когда был жив отец... там, на увеличенной фотографии, изображен ее отец, Брэдли Риверс, первый адвокат в Апогее. Он приехал с Кейп-Кода совсем молодым. Человек с бакенбардами, что на среднем портрете, - это ее дед, капитан Зенас Риверс из Вест-Харлпула, мыс Кейп-Код, а дом на акварели - это фамильный особняк Риверсов, где родился и вырос ее отец.

    - А вы сами бывали на Кейп-Коде? - поинтересовался Баффем. - Сдается мне, я проезжал через Харлпул. Но в памяти ничего не осталось - только белые дома и молельня с гигантским шпилем.

    - Я всю жизнь мечтала побывать в Харлпуле. Отец один раз туда заезжал, когда ему надо было по делам в Бостон. Тогда-то он и привез портрет деда, и изображение старого дома, ну, и мебель, и все это... Он говорил, что ему больно было видеть перемены в родном городе, и больше ни за что не хотел туда ехать. А потом... он умер. Я коплю деньги для поездки на Восток. Я, разумеется, сторонница демократии, но в то же время я убеждена, что такие семьи, как мы, Риверсы, обязаны подавать миру положительный пример. И я хочу разыскать там родных. Людей нашей крови!

    - Может быть, вы и правы. Сам-то я из простых. Но у вас это в лице. Сразу видно. Как и у вашего деда. Право, жаль, что... Ну, да ладно.

    - Что вы! Вы аристократ. Вы делаете такое, чего не смеют делать другие. Пока вы звонили по телефону, я видела директора нашей школы, и он сказал, что вы... как это?.. Викинг и вообще...

    - Стойте! Перестаньте! Минутку! Разные личности, особенно в газетах, восхваляют меня до небес только за то, что я умею быстро ездить. А мне бы нужен кто-нибудь вроде вас, чтобы показывал мне, что я за дубина.

    Она посмотрела на него задумчиво своими ясными глазами.

    - Боюсь, здесь, в Апогее, молодые люди находят, что я сужу слишком строго.

    - Понятное дело! Потому-то они дальше Апогея и не идут. - Баффем заглянул в самую глубину ее глаз. - Знаете, по-моему, между нами есть сходство в одном: ни вам, ни мне не по нутру прозябание. Большинство людей никогда не задумывается над тем, почему они живут на свете. Мечтают: вот ужо, если бы да кабы, когда-нибудь, хорошо бы поднатужиться да поднапружиться - и, глядишь, они уже отдали богу душу. Но вы и я... Мне кажется, будто я с вами знаком давным-давно. Вы будете вспоминать обо мне?

    - Конечно. Здесь, в Апогее, не так-то много таких, кто несется со скоростью семьдесят миль в час.

    У калитки появился Рой Бендер.

    - Эй, босс! Через две минуты кончаем! - прогудел он.

    Баффем, вскочив, натягивал кожаную куртку и шоферские перчатки. И говорил. А она не сводила с него серьезного взгляда. Голос его звучал настойчиво.

    - Мне пора. Еще через сутки начнет сказываться напряжение. Думайте обо мне, тогда, хорошо? Пошлите мне вдогонку добрые мысли.

    - Хорошо, - ответила она спокойно.

    Он сдернул огромную перчатку. Ее рука казалась хрупкой на его ладони. В следующее мгновение он шагал к калитке и вот уже садился в машину, бросив Рою через плечо:

    - Все проверили - бензин, батареи?

    - А как же. Все сделано, - ответил механик их гаража. - А вы передохнули малость?

    - Да. Посидел в холодке, развеялся немного.

    - Вы, я видел, разговаривали с Ориллией Риверс...

    - Ладно, ладно, - перебил Рой Бендер. - Давайте, босс, стартуем.

    Но Баффем выслушал механика до конца.

    - Наша Ориллия - девушка, каких мало. Умница. И настоящая-настоящая барышня. А ведь родилась и выросла здесь, у нас на глазах.

    - А как бишь его, жениха вашей мисс Риверс? - рискнул Баффем.

    - Да надо думать, она выйдет за преподобного Доусона. Старая сушеная вобла, этот Доусон, но родом с Востока. В один прекрасный день станет ей невмоготу учительствовать, тут-то он ее и зацапает. Как говорится, со свадьбой спешить - в Рино каяться.

    - Это верно. Расплатились, Рой? Ну, счастливо.

    Баффем уехал. Через пять минут его уже отделяли от Апогея шесть и три четверти мили. Мысли его были лишь об одном - наверстать упущенное время; перед глазами стояла только стрелка спидометра, да стремительно неслась навстречу лента дороги. Вскоре после того, как стемнело, он буркнул Рою:

    - Берите руль. Поведете. Я вздремну немного.

    И действительно вздремнул, проспал ровно час, потом, просыпаясь, потер, как сонный ребенок, глаза кулаками, покосился на спидометр и положил ладонь на руль, бросив Рою:

    - Ладно, хорош. Подвиньтесь.

    К рассвету не существовало уже больше ничего, кроме стремления на предельной скорости вперед. Землю заслонила сплошная стена воя и скорости. Ничто человеческое не пробудилось в нем даже тогда, когда он, побив рекорд, с триумфом вылетел на Коламбус-Серкл.

    Прежде всего он пошел и лег спать и проспал двадцать шесть с четвертью часов, потом присутствовал на устроенном в его честь обеде, где произнес речь, на редкость несвязную, так как сам все время думал о том, что через восемь дней ему надо быть в Сан-Франциско. Оттуда он отбывал в Японию, где должен был принять участие в гонках вдоль побережья острова Хондо. Прежде чем он возвратится, Ориллия Риверс уже, конечно, выйдет замуж за своего преподобного мистера Доусона и отправится в свадебное путешествие на мыс Кейп-Код. И большие, сильные мужчины с измазанными машинным маслом лицами будут внушать ей только отвращение.

    На поездку туда и обратно уйдет один день. Машиной до Кейп-Кода быстрее, чем поездом. А по дороге на Сан-Франциско у него будет еще один час для разговора с Ориллией. Он произведет на нее большее впечатление, если сможет потолковать с нею о родине ее предков. Можно будет показать ей снимки, привезти ей какое-нибудь кресло из фамильного особняка.

    На Морской улице Вест-Харлпула он увидел дом, в точности такой, как на картине у Ориллии, и дощечка с названием потонувшего корабля - "Пеннинский Воробей" - была прибита к стене сарая. Проехав чуть дальше по улице, он прочитал вывеску над лавочкой: "Гайус Бирс. Продажа всевозможных товаров - остроги, мельницы, сувениры". На пороге лавочки возился какой-то человечек. Баффем зашагал прямо к нему и, приблизившись, увидел, что человечек очень стар.

    - Доброе утро. Это вы - капитан Бирс? - спросил Баффем.

    - Самый я и есть.

    - Не скажете ли, капитан, кто теперь живет в доме Риверсов?

    - В котором, вы говорите, доме?

    - У Риверсов. Вон через дорогу.

    - А, в этом? А это дом Кендриков.

    - Но ведь его построил Риверс?

    - Вот и нет. Капитан Сефас, вот кто его построил. И всегда в нем жили Кендрики. Теперешнего владельца зовут Уильям Дин Кендрик. Сам он в Бостоне, по шерстяному делу, но семья приезжает сюда, почитай, каждое лето. Уж кому и знать, как не мне. Кендрики со мной в родстве.

    - Но... где же тогда жили Риверсы?

    - Риверсы? А-а, они-то? Вы, стало быть, с Запада приехали? Думаете провести здесь лето?

    - Нет. Почему вы решили, что я с Запада?

    - Да Риверс на Запад переселился, Брэдли Риверс. Вы-то про него, что ли, спрашивали?

    - Да.

    - Приятель вам будет?

    - Нет. Просто слыхал о нем.

    - Ну тогда я вам вот что скажу: никаких Риверсов никогда и не было.

    - То есть как это?

    - Отец этого самого Брэдли Риверса называл себя Зенас Риверс, Да только настоящее-то имя ему было Фернао Рибейро, и был он всего-навсего португалец-матрос. И добром он не кончил, хоть и знал толк в промысле. Но как запьет, то уж, не дай бог, себя не помнил. Он грабил затонувшие корабли. А сюда он приехал с островов Зеленого Мыса.

    - Я так понял, что предки этого Брэдли Риверса были самые что ни на есть аристократы и прибыли сюда на "Мэйфлауэре".

    - Может, и так, может, и так. Аристократы по части как бы нализаться ямайского рома. Но они не на "Мэйфлауэре" приехали. Зенас Риверс пришел сюда на бриге "Дженни Б.Смит".

    - Но, значит, Зенас до Кендриков владел этим домом?

    - Это он-то? Да если он или Брэд и переступали когда порог Кендрикова дома, то разве чтобы дров охапку принести или раков на продажу.

    - А какой он был с виду, этот Зенас?

    - Да такой плотный из себя, смуглый - одно слово, португалец.

    - А нос у него был с горбинкой?

    - У него нос с горбинкой? Что твоя слива у него был нос.

    - Но ведь у Брэдли был римский профиль. Откуда же у Брэдли взялся нос с горбинкой?

    - От мамаши. Мамаша у него янки, только их семья совсем была никудышная, вот она и вышла за Зенаса. Брэд Риверс всю жизнь был отпетый враль. Лет семь-восемь назад он вдруг объявился, так он тогда хвастал, будто стал первым богачом в Канзасе или в Милуоки он говорил, не помню.

    - Не знаете, он покупал здесь картину дома Кендриков?

    - Вроде бы покупал. Он подрядил одного живописца нарисовать Кендриков дом. И купил кое-что у меня в лавке - старый диван и портрет покойного капитана Гулда, что оставила здесь Мэй Гулд.

    - А этот капитан Гулд... у него нос с горбинкой? Лицо такое суровое, с бакенбардами?

    - Он, он. Что же вам про него Брэд нарассказал, а?

    - Ничего, - вздохнул Баффем. - Так, значит, Риверс был самый обыкновенный простолюдин вроде меня?

    - Брэд Риверс? Простолюдин? Он у Зенаса, правда, учился года два в Тэнтоне, но все равно, его здесь на задворках у Кендриков, или у Бирсов, или Доунов всякая собака знает, привыкли. Да вы спросите хоть кого из старожилов, вам всякий скажет.

    - Спрошу. Спасибо вам.


    Он шел по единственной улице Апогея в густом облаке пыли - ничем не примечательный высокий господин в котелке.

    В его распоряжении была всего пятьдесят одна минута до возвращения местного поезда Апогейской ветки, который должен был доставить его на ближайшую узловую станцию для пересадки в Западный экспресс.

    Он позвонил; он постучал кулаком в парадное; он обошел дом кругом, и здесь застал матушку Ориллии за стиркой салфеток. Она поглядела на него поверх очков и гордо осведомилась:

    - Что вам угодно?

    - Вы не помните меня? Я проезжал здесь недавно в гоночном автомобиле. Могу ли я видеть мисс Риверс?

    - Нет. Она в школе. На уроках.

    - А когда вернется? Сейчас четыре.

    - Возможно, что прямо сию минуту, а возможно, что и до шести задержится.

    Его поезд отходил в 4:49. Он ждал на ступеньках парадного крыльца. Было уже 4:21, когда в калитку вошла Ориллия Риверс. Он бросился к ней навстречу, держа часы в руках, и, прежде чем она успела промолвить слово, выпалил одним духом:

    - Узнаете меня? И прекрасно. У меня неполных двадцать восемь минут. Должен поспеть на поезд в Сан-Франциско, пароходом в Японию, оттуда, возможно, в Индию. Рады мне? Пожалуйста, не будьте мисс Риверс, будьте просто Ориллией. Осталось двадцать семь с половиной минут. Скажите, вы рады?

    - Д-д-да.

    - Думали обо мне?

    - Конечно.

    - А вам хотелось, чтобы я когда-нибудь опять проехал через ваши места?

    - Какой вы самонадеянный!

    - Нет, я просто очень тороплюсь. У меня осталось всего двадцать семь минут. Вам хотелось, чтобы я вернулся? Ну, пожалуйста, скажите! Разве вы не слышите свисток парохода, уходящего в Японию? Он зовет нас.

    - В Японию!

    - Хотите посмотреть Японию?

    - Очень!

    - Пойдемте со мной! Я распоряжусь, чтобы в поезде нас встретил пастор. Можете позвонить в Детройт и навести обо мне справки. Соглашайтесь! Скорее! Будьте моей женой. Осталось двадцать шесть с половиной минут.

    В ответ она смогла только прошептать:

    - Нет! Мне нельзя об этом даже думать. Это так заманчиво! Но мама никогда не согласится.

    - При чем тут ваша мама?

    - Как при чем? В таких семьях, как наша, судьба одного человека - ничто, важна и священна судьба рода. Я должна помнить о Брэдли Риверсе, о старом Зенасе, о сотнях славных пионеров-янки, возродивших нечто величественное, по сравнению с чем не имеет значения счастье отдельного человека. Дело в том, что... о! Noblesse oblige [положение обязывает (фр.)].

    Мог ли он, не пощадив этой страстной веры, сказать ей правду? Он выпалил:

    - Но вы бы хотели? Ориллия! Осталось ровно двадцать пять минут. - Он сунул часы в карман. - Слушайте. Я должен поцеловать вас. Я уезжаю отсюда за семь тысяч миль, и я этого не вынесу, если... Я сейчас вас поцелую вон там в беседке.

    Он ухватил ее под руку и увлек по дорожке.

    Она слабо сопротивлялась: "Нет, нет, о, пожалуйста, не надо!" - пока он не смел ее слова поцелуем, и в поцелуе она забыла все, что только что говорила, и прильнула к нему с мольбой:

    - О, не уезжайте! Не оставляйте меня тут, в этой мертвой деревне. Останьтесь, поезжайте следующим пароходом! Уговорите маму...

    - Я должен ехать этим пароходом. Меня ждут там: будут большие гонки. Поедем со мной!

    - Без... без вещей?

    - Купим все по дороге, в Сан-Франциско!

    - Нет, не могу. Я должна подумать и о других, не только о маме.

    - О мистере Доусоне? Неужели он вам нравится?

    - Он очень деликатен и внимателен, и он такой образованный человек! Мама хочет, чтобы мистер Доусон получил приход на Кейп-Коде, и тогда, она думает, я могла бы возобновить прежние связи нашей семьи и стать настоящей Риверс. Сделавшись миссис Доусон, я, может быть, разыскала бы наш старый дом и...

    Ее прервали его руки, легшие ей на плечи, его глаза, смотревшие прямо в ее глаза с горькой прямотой.

    - Неужели вам не надоедают предки? - воскликнул он.

    - Никогда! Хороша я или дурна, у меня славные предки. Однажды во время мятежа на клиппере, которым командовал Зенас Риверс, он...

    - Дорогая, никакого Зенаса Риверса не было. Был только иммигрант-португалец по имени Рибейро, Фернао Рибейро. На портрете у вас в доме изображен некий капитан Гулд.

    Она отпрянула. Но он продолжал говорить, стараясь взглядом и голосом выразить свою нежность:

    - Старик Зенас был низкорослый смуглый толстяк. Он грабил затонувшие суда и был не слишком-то приятной личностью. Первый настоящий аристократ в вашем роду - это вы!

    - Подождите! Значит... значит, это все неправда? А дом, фамильный дом Риверсов?

    - Нету дома. Дом, который у вас на картине, принадлежит и всегда принадлежал Кендрикам. Я сейчас прямо с Кейп-Кода, и там я выяснил...

    - Все неправда? Ни слова правды во всей истории Риверсов?

    - Ни слова. Я не хотел вам говорить. Если не верите, можете написать туда.

    - О погодите! Одну минуту.

    Она отвернулась и посмотрела вправо, туда, где в конце улицы, как припомнил Баффем, был небольшой холм и на склоне - кладбище.

    - Бедный отец! - прошептала она. - Я так... я так любила его, но я знаю, он часто говорил неправду. Но только безобидную неправду. Он просто хотел, чтобы мы им гордились. Мистер... как ваша фамилия?

    - Баффем.

    - Идемте.

    

... ... ...
Продолжение "Скорость" Вы можете прочитать здесь

Читать целиком
Все темы
Добавьте мнение в форум 
 
 
Прочитаные 
 Скорость
показать все


Анекдот 
В одном из интервью руководство АвтоВАЗа высказалось, что АвтоВАЗ вЂ“ это живой организм. Они и сами не поняли, насколько оказались правы.
Питается этот организм металлом, стеклом, пластмассой и резиной, а на выходе у него, как и у всякого живого организма…
показать все
    Профессиональная разработка и поддержка сайтов Rambler's Top100