Рассказы - - Прилежные ученикиПроза и поэзия >> Переводная проза >> Виан, Борис >> Рассказы Читать целиком Борис Виан. Прилежные ученики
---------------------------------------------------------------
Перевод И. Валевич
Оригинал этого текста расположен в библиотеке Олега Аристова
http://www.chat.ru/~ellib/
---------------------------------------------------------------
Рассказ
I
Люн и Патон спускались по лестнице Полицейской академии.
Только что закончился урок рукоприкладной анатомии, и они
намеревались пообедать перед тем, как заступить на пост у
штаб-квартиры Партии конформистов, где совсем недавно какие-то
гнусные мерзавцы переколотили окна узловатыми дубинками. Люн и
Патон весело шагали враскачку в своих синих накидках,
насвистывая марш полицейских; при этом каждый третий такт
отмечался весьма чувствительным тычком белой дубинки в ляжку
соседа; вот почему этот марш настоятельно требует четного числа
исполнителей. Сойдя с лестницы, они свернули в галерею, ведущую
к столовой. Под старыми каменными сводами марш звучал как-то
странно, ибо воздух в галерее начинал вибрировать на
ля-бемольных четвертях, каковых вся музыкальная тема содержала
никак не менее трехсот тридцати шести. Слева, в узеньком
дворике с деревцами, обмазанными известью, тренировались и
разминались их собратья по профессии -- будущие шпики и
полицейские. Одни играли в "прыг-шпик-не-зевай", другие учились
танцевать мазурку -- на спинах мазуриков, третьи колотили
зелеными учебными дубинками по тыквам -- их требовалось разбить
с одного удара. Люн и Патон даже бровью не повели: такое они и
сами проделывали каждый Божий день, не считая четвергов, когда
учащиеся выходные.
Люн толкнул массивную дверь столовой и вошел первым. Патон
замешкался -- надо выло досвистать марш, вечно он отставал от
приятеля на пару тактов. Двери непрестанно хлопали, в столовую
со всех сторон стекались слушатели Академии, они шли группами
по двое, по трое, очень возбужденные, так как накануне началась
экзаменационная сессия.
Люн и Патон подошли к столику номер семь где столкнулись с
Поланом и Арланом -- парой самых отъявленных тупиц во всей
Академии, с лихвой возмещавших недюжинную тупизну незаурядным
нахальством. Все уселись под стоны придавленных стульев.
-- Ну, как оно? -- спросил Люн у Арлана.
-- Хреново! -- отвечал Арлан. -- Подсунули мне, гады,
старушенцию годов на семьдесят, не меньше, а уж и костистая до
чего, старая кляча!..
-- А вот я своей с одного маха девять жевалок вышиб, --
похвастался Подан, -- сам экзаменатор меня поздравил!
-- Эх, а мне не повезло, -- бубнил свое Арлан, --
подложила она мне свинью, плакали теперь мои нашивочки!
-- Все ясно, -- сказал Патон, -- им больше не удается
набирать для нас учебный материал в трущобах, вот они и выдают
кого посытее. А такие -- крепкий орешек. Бабы, правда,
похлибче, но что касается мужичков, так вы не поверите, я нынче
весь взопрел, пока вышиб одному глаз.
-- Ну, вот это мне раз плюнуть, -- обрадовался Арлан, --
гляньте-ка, я тут чуток помозговал над своей дубинкой.
Он показал им свое изобретение. Конец дубинки был весьма
изобретательно заострен.
-- С лету вмазывается! -- сказал он. -- Верных два очка в
кармане. Я уж поднатужился, надо же было отыграться за
вчерашнее!
-- Мелюзга в этом году тоже черт знает какая, просто руки
опускаются, -- заметил Лун, -- вчера мне дали одного мальца,
так я всего только и смог, что перебить ему кисть, и это с
моего-то удара! О ногах я уж и не говорю, тут даже дубинка не
помогла, пришлось маленько каблуками поработать. Противно даже,
ей-богу!
-- Это точно, -- согласился Арлан, -- из приютов нам
больше ни шиша не перепадает. А нынешние поступают сюда прямо
из детоприемника. Тут уж на кого налетишь, дело случая. Если
мальчишке не пришлось голодать, его, твердокожего дьявола, ни
одна дубинка не возьмет!
-- А я гляжу, -- прервал его Подан, -- горят мои нашивочки
ясным огнем, я и давай дубасить что было сил, чуть не сдох,
ей-богу! У меня от натуги даже пуговицы с мундира посыпались,
из шестнадцати всего семь на месте осталось. Но сержант только
рад был придраться. "В другой раз, -- говорит, -- будешь
пришивать покрепче". И влепил мне наряд вне очереди!
Они замолчали, так как подоспел суп. Люн схватил поварешку
и запустил ее в кастрюлю. Сегодня подали наваристый бульон из
галунятины. Все четверо налили себе по полной тарелке.
II
Люн стоял на посту перед штаб-квартирой Партии
конформистов. Скуки ради он разглядывал обложки на витрине
книжной лавки, и от одних названий у него ум за разум заходил.
Сам он в жизни не читал ничего, кроме "Спутника полицейского",
содержащего описание четырех тысяч случаев нарушения
общественного порядка: начиная с отправления малой нужды на
улице и кончая словесным оскорблением полицейского. Всякий
порядочный полицейский обязан был все их знать на зубок. Каждый
раз, когда Люн открывал картинку на странице пятьдесят, где был
изображен субъект, переходящий улицу в неположенном месте, он
буквально вскипал от ярости и, только перевернув страницу,
умиротворялся при виде "образцового полицейского". По какому-то
странному совпадению "образцовый полицейский" как две капли
воды походил на его дружка Патона, который в данный момент
переминался с ноги на ногу по другую сторону здания.
Вдали показался тяжелый грузовик, набитый балками из
барбандированной стали. На самой длинной из них, оглушительно
хлопавшей концом по мостовой, пристроился
мальчишка-подмастерье. Он размахивал красной тряпкой, разгоняя
прохожих, но на машину со всех сторон бросались лягушки, и
несчастный парень непрестанно отбивался от этих осклизлых
тварей, привлеченных ярким лоскутом.
Громадные черные колеса грузовика подпрыгивали на камнях
мостовой, и мальчишка плясал, как мячик на ракетке. Когда
машина поравнялась с Люном, ее сильно тряхнуло. В тот же самый
миг крупная ядовито-зеленая лягушка впрыгнула мальчишке за
ворот и скользнула под мышку. Тот взвизгнул и отпустил балку.
Перекувырнувшись и описав полулемнискату, он врезался в самый
центр книжной витрины. Отважный Люн, не колеблясь, засвистел во
всю мочь и ринулся на мальчишку. Он выволок его за ноги из
разбитой витрины и начал усердно вдалбливать ему в голову
ближайший газовый рожок. Большой осколок стекла, торчащий из
спины мальчика, трясся вместе с ним и отбрасывал солнечный
зайчик, который весело плясал на горячем сухом тротуаре.
-- Опять фашисты! -- крикнул, подбегая, Патон.
Из магазина вышел служащий и подошел к ним.
-- Я думаю, это чистая случайность, -- сказал он, --
мальчик слишком молод для фашиста.
-- Да вы что! -- заорал Люн. -- Я же видел, он это
нарочно!
-- Гм... -- начал служащий.
Разъяренный Люн на минуту даже выпустил мальчишку из рук.
-- Вы что, учить меня вздумали? Глядите... А то я сам кого
хочешь научу!
-- Да... Понятно, -- сказал служащий. Он поднял мальчика и
скрылся вместе с ним в дверях.
-- Вот паразит! -- возмутился Патон. -- Ну, он об этом
пожалеет!
-- Еще как! -- откликнулся довольный Люн. -- Глядишь, и
повышение заслужим. А фашиста этого мы отсюда выудим, сгодится
нам в Академии.
III
-- Ну и скучища, чтоб ее!.. -- проворчал Патон.
-- Ага, -- ответил Люн, -- то ли дело на прошлой неделе!
Чего бы сообразить, а? Хоть бы разок в неделю эдакое
развлечение, и на том спасибо!
-- Точно, -- сказал Патон. -- Эй! Глянь-ка вон туда!
В бистро напротив сидели две красивые девушки.
-- Ну-ка, сколько там на твоих? -- спросил Люн.
-- Еще десять минут -- и порядок, -- ответил Патон.
-- Ух вы, цыпочки! -- сказал Люн (он глаз не мог оторвать
от девушек). -- Пошли выпьем, что ли?
-- Давай, -- сказал Патон.
IV
-- Ну а сегодня-то вы с ней встречаетесь? -- спросил
Патон.
-- Нет, -- сказал Люн, -- она занята. Тьфу, что за
проклятый день!
Они дежурили у входа в Министерство прибылей и убытков.
-- Ни живой души, -- сказал Люн, -- прямо... -- Он умолк,
так как к нему обратилась почтенная пожилая дама.
-- Простите, месье, как пройти на улицу Дэзеколь?
-- Действуй, -- сказал Люн.
И Патон трахнул даму дубинкой по голове. Потом они
аккуратно уложили ее на тротуар, у стены здания.
-- Старая дура, -- сказал Люн, -- не могла, что ли,
подойти ко мне слева, как положено?! Ну вот, вроде и
развлеклись, -- заключил он.
Патон заботливо обтирал дубинку клетчатым носовым платком.
-- Ну а чем она занимается-то, твоя красотка? -- спросил
он.
-- А я почем знаю, -- ответил Люн, -- но она малашечка что
надо!
-- А это... ну, сам понимаешь, она здорово проделывает? --
спросил Патон.
Люн залился краской:
-- Патон, ты просто разнузданный тип! Ничего ты не
понимаешь в чувствах!
-- Значит, сегодня ты с ней не увидишься, -- сказал Патон.
-- Нет, -- сказал Люн, -- чем бы в самом деле вечерок
занять?
-- Можно наведаться к Центральному складу, -- предложил
Патон, -- вдруг какие-нибудь типы вздумают пошуровать там
насчет съестного?
-- Так ведь там не наш участок, -- сказал Люн.
-- Ну и что, сходим просто так, -- ответил Патон, --
может, зацапаем кого, вот смеху-то будет! Но если не хочешь,
давай наладимся в...
-- Патон, -- сказал Люн, -- я знал, что ты свинья, но это
уж слишком! Как я могу этим заниматься -- теперь?!
-- Ты трехнулся, -- сказал Патон. -- Ладно, черт с тобой,
смотаемся на Центральный склад. И прихвати на всякий случай
свой успокоитель, мало ли что бывает, вдруг посчастливится
убаюкать кого-нибудь!
-- Ясное дело! -- воскликнул Люн, дрожа от возбуждения. --
Самое меньшее десятка два уложим!
-- Эге! -- сказал Патон. -- Я гляжу, ты всерьез влюбился!
V
Патон шел впереди, Люн за ним, едва не наступая дружку на
пятки. Пройдя вдоль искрошившейся кирпичной стены, они
приблизились к аккуратному, тщательно ухоженному пролому:
сторож содержал его в порядке, чтобы жулики не вздумали
карабкаться на стену и, чего доброго, не повредили ее. Люн и
Патон пролезли в дыру. От нее вела в глубь складов узенькая
дорожка, с обеих сторон огороженная колючей проволокой, чтобы
вору некуда было свернуть. Вдоль дорожки там и сям виднелись
окопчики для полицейских -- обзор и обстрел из них был
великолепный. Люн и Патон выбрали себе двухместный и
комфортабельно расположились в нем. Не прошло и двух минут, как
они заслышали фырканье автобуса, подвозящего грабителей к месту
работы. Еле слышно звякнул колокольчик, и в проломы показались
первые воры. Люн и Патон крепко зажмурились, чтобы не поддаться
искушению, -- ведь гораздо занятнее перестрелять этих типов на
обратном пути, когда они с добычей. Те прошли мимо. Вся
компания была босиком, во-первых, во избежания шума, во-вторых,
по причине дороговизны обуви. Наконец они скрылись из вида.
-- А ну признайся, ты предпочел бы сейчас быть с ней? --
спросил Патон.
-- Ага, -- сказал Люн, -- прямо не пойму, что со мной
творится. Должно быть, влюбился.
-- А я что говорю? -- подхватил Патон. -- Небось и подарки
делаешь?
-- Делаю, -- сознался Люн, -- я ей подарил осиновый
браслет. Он ей очень понравился.
-- Немного же ей надо, -- сказал Патон, -- такие давно уж
никто не носит.
-- А ты откуда знаешь? -- спросил Люн.
-- Тебя не касается, -- ответил Патон. -- А ты хоть разок
пощупал ее?
-- Замолчи! -- сказал Люн. -- Такими вещами не шутят.
-- И чего это тебя на одних блондинок тянет? -- сказал
Патон. -- Да ладно, это пройдет, не она первая, не она
последняя. Тем более там и взяться-то не за что, она худа как
щепка.
-- Сменил бы ты пластинку, -- сказал Люн, -- ну чего ты ко
мне пристал?
-- Потому что на тебя смотреть противно, -- сказал Патон.
-- Гляди, влюбленный, замечтаешься -- как раз попадешь в
отстающие!
-- За меня не бойся, -- сказал Люн. -- Тихо! Идут!
... ... ... Продолжение "Прилежные ученики" Вы можете прочитать здесь Читать целиком |