Вход    
Логин 
Пароль 
Регистрация  
 
Блоги   
Демотиваторы 
Картинки, приколы 
Книги   
Проза и поэзия 
Старинные 
Приключения 
Фантастика 
История 
Детективы 
Культура 
Научные 
Анекдоты   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Персонажи
Новые русские
Студенты
Компьютерные
Вовочка, про школу
Семейные
Армия, милиция, ГАИ
Остальные
Истории   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Авто
Армия
Врачи и больные
Дети
Женщины
Животные
Национальности
Отношения
Притчи
Работа
Разное
Семья
Студенты
Стихи   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Иронические
Непристойные
Афоризмы   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рефераты   
Безопасность жизнедеятельности 
Биографии 
Биология и химия 
География 
Иностранный язык 
Информатика и программирование 
История 
История техники 
Краткое содержание произведений 
Культура и искусство 
Литература  
Математика 
Медицина и здоровье 
Менеджмент и маркетинг 
Москвоведение 
Музыка 
Наука и техника 
Новейшая история 
Промышленность 
Психология и педагогика 
Реклама 
Религия и мифология 
Сексология 
СМИ 
Физкультура и спорт 
Философия 
Экология 
Экономика 
Юриспруденция 
Языкознание 
Другое 
Новости   
Новости культуры 
 
Рассылка   
e-mail 
Рассылка 'Лучшие анекдоты и афоризмы от IPages'
Главная Поиск Форум

Барстоу, Стэн - Барстоу - Джоби

Проза и поэзия >> Переводная проза >> Барстоу, Стэн
Хороший Средний Плохой    Скачать в архиве Скачать 
Читать целиком
Стэн Барстоу. Джоби

-----------------------------------------------------------------------

S.Barstow. Joby (1964). Пер. - М.Кан.

Сб. "Современная английская повесть". М., "Радуга", 1984.

OCR & spellcheck by HarryFan, 25 June 2002

-----------------------------------------------------------------------

Моей матери и в память о моем отце,

хоть не они мать и отец в этой повести.

1


    Джозеф Барри Уэстон - а для тех, кто знал его, просто Джоби - проснулся с ощущением, что сегодня должно произойти что-то необычное, и тотчас, в те короткие секунды, когда уже не спал, но еще не вполне пробудился, вспомнил: его мать кладут в больницу.

    Он полежал с открытыми глазами, глядя, как сквозь задернутые занавески сочится в комнату утреннее солнце.

    Джоби не очень ясно представлял себе, что случилось с матерью, и, поскольку никто особенно не порывался просветить его на этот счет, не приставал к окружающим с расспросами. Не такой он был человек, Джоби. Он только знал, что в последнее время ей часто нездоровится, и привык видеть, как, зажмурясь от внезапного приступа боли, она хватается рукой за бок пониже груди. Местный врач, когда она в конце концов обратилась к нему, направил ее в Крессли, к тамошнему специалисту по таким болезням. Специалист сказал, что, как только освободится место, ей придется лечь в больницу, где он сможет лично ее наблюдать. С тех пор, пока тянулись недели ожидания, рука ее все чаще хваталась за бок, а обыкновение жмурить глаза сделалось как бы ее постоянной приметой. У нее испортился характер - и без того достаточно резкая, она теперь на каждом шагу взрывалась по пустякам; отец Джоби в ответ на это все больше замыкался в себе, а Джоби, всегда готовый найти ей оправдание, пытался вообразить, каково, например, человеку, если у него все время болит зуб, - в самом деле, немудрено потерять терпение...

    И вот его мать кладут на несколько дней в больницу. Джоби, пока ее не выпишут, переедет к тете Дэзи, а отец поживет один; обедать сможет на работе, завтрак и чай - готовить сам. Мона, двоюродная сестра Джоби, которая недавно лишилась места и не слишком утруждает себя поисками другого, будет за скромную мзду приходить к нему стелить постель, мыть посуду и прибираться, когда надо.

    Так порешили на семейном совете, хотя Джоби видел в этом мало хорошего. Во-первых, плохо без мамы (с другой стороны, конечно, надо радоваться, что она уезжает, ее там вылечат, и она опять станет похожа на себя, когда вернется домой), а во-вторых, он недолюбливал тетю Дэзи, у которой характер и подавно не сахар, даром что она святоша, каких мало.

    Но ничего, все не так страшно, когда жизнь сулит столько интересного: впереди - летние каникулы, целых семь головокружительных недель, а после его ждет уже не муниципальная школа на Тинсли-роуд, куда он ходил до сих пор, а классическая школа в Крессли. Нежась в постели, он вновь переживал те минуты, когда стало известно, что ему присуждена стипендия, - волнующие минуты, когда мистер Моррисон зачитывал в актовом зале короткий список тех, кто победил на экзаменах, и Джоби, обмирая, ждал, пока не назвали его фамилию - последней, потому что она начинается с буквы "у". А потом, с трудом дотерпев до обеда, помчался домой и так запыхался, что едва не рухнул в изнеможении, пытаясь отдышаться и пролепетать непослушным языком свою потрясающую новость.

    - Джоби! - послышался снизу голос матери. - Ты проснулся? Тогда спускайся скорее, завтрак готов.

    Джоби встал с постели и раздвинул занавески. На улице сияло лучезарное утро, даже сквозь стекло чувствовалось, как припекает солнышко. Под окном мальчишка-газетчик, соскочив с расхлябанного велосипеда, сунул в дверь газету "Дейли геральд". Джоби газет никогда не читал, но мог сказать заранее, что весь утренний выпуск сегодня опять про Гитлера - время от времени ему бросались в глаза заголовки, да и отец постоянно ворчал, что "нынче в газетах только об Гитлере об одном и пишут". О Гитлере Джоби знал не много: что он самый главный начальник над немцами, а немцы - это воинственный народ, который любит одеваться в военную форму и маршировать с ружьями взад-вперед по улицам. Вообще-то оно бы даже здорово, но только один раз они воевали с нашими, а в прошлом году хотели было затеять новую войну, и в школе тогда всех собрали в актовом зале, роздали противогазы и велели беречь как зеницу ока. Теперь его противогаз валяется где-то на дне стенного шкафа. Джоби давно туда не заглядывал. Первое время каждый носился со своим противогазом, потом они всем надоели.

    - Джоби! Завтрак остывает! Ну-ка живо спускайся, ты что, не знаешь, как мне сегодня некогда? Больше звать не буду!

    Джоби крикнул: "Иду!" - и начал одеваться.

    Нет, если кто и знает все на свете, так это Снап - и про знаменитых людей, и про то, что делается в других странах, а чего не знает, то выдумает. Снапу только дай, часами будет рассказывать о Гитлере, о Муссолини, о мистере Чемберлене. От него первого Джоби перенял песенку, которую два года назад ребята горланили на всех углах:


    Сегодня небо синее,

    Поедем в Абиссинию,

    Возьмем с собой патроны и ружье.


    В далекой Абиссинии

    Воюет Муссолини -

    Стреляет из рогатки воронье.


    Снап хвастался, будто сам ее сложил, но это еще ничего не значит. Дело в том, что Снап не всегда говорит правду. Не потому, что он врун, как некоторые, а просто не всегда умеет унять свою фантазию. Такой буйной фантазии Джоби ни у кого не встречал; иной раз не оборвешь его вовремя, начнет разводить турусы на колесах, а выдает за святую истину. Мало того, он и рассказы сочиняет, Снап, исписывает целые тетрадки - о ковбоях, водолазах, летчиках, о приключениях своего дяди на гражданской войне в Испании, - у него в шкафу накопилась уже такая груда этих тетрадок, что его мать постоянно грозится выкинуть их на помойку.

    Самое интересное, кстати, что при такой богатой фантазии и умении сочинять рассказы - а иные из них не уступят никакому комиксу, до того их интересно читать, - Снап учится довольно средне и не вытянул на стипендию. Так что в классическую школу Джоби придется ходить без него, и это единственное, о чем можно пожалеть. Потому что Снап - его лучший друг, классный парень, что бы ни говорили такие, как Гэс Уилсон, которые дразнят его "рыжий, красный, человек опасный" и поднимают на смех за привычку нести околесицу и за полную никчемность по части спорта.

    - ДЖОБИ!

    - Иду-у!

    Джоби спустился по лестнице и сквозь поток материнского красноречия двинулся к столу, привычно обходя подводные камни.

    - Одеться мне нормально надо? Или, по-твоему, я должен завтракать в пижаме?

    - Поменьше надо спорить со старшими! Садись и ешь! Дел сегодня по горло!

    Она положила ему на тарелку две сосиски и ломтики поджаренного хлеба.

    - Ты, часом, не забыл, какой сегодня день?

    - Да зна-аю, - протянул Джоби.

    - Учти, с минуты на минуту за тобой зайдет тетя Дэзи, а у тебя ничего не готово. Тебе еще чемодан складывать.

    - Чемодан? Зачем?

    - Рубашки взять, пижамы, майки. Хватит и того, что тетя Дэзи будет стирать на тебя, - не заставлять же ее ходить сюда рыться в шкафу каждый раз, когда тебе пора менять белье! Хотя бы для начала дам тебе с собой все чистое.

    Отец, сидя по другую сторону стола в будничных брюках и жилете, но еще без пиджака и галстука, молча жевал сосиски, прихлебывая чай из белой большой кружки. Из-под закатанных рукавов рубашки видны были мускулистые длинные руки, оплетенные голубыми четкими змейками жил.

    - А можно я возьму с собой пугач и лук со стрелами?

    Мать, успев налить ему чаю, уже открывала ящики буфета и складывала белье в плоский чемоданчик.

    - Лук и стрелы не уместятся в чемодане, заберешь их как-нибудь вечером, когда папа вернется с работы.

    - Ну хотя бы автомобильчики можно?

    - Не все. Очень надо твоей тете, чтоб ей загромождали дом разным хламом! Вот кончишь завтракать, отбери себе пяток-другой. Небось не на полгода я уезжаю!

    - А сколько тебя там продержат?

    - Кто их ведает. Недолго, несколько дней.

    - А меня будут пускать к тебе?

    - Вот это нет. Ребятишек в больницу не пускают, там лежат совсем хворые, им требуется тишина.

    - Я могу не шуметь. Буду сидеть тихо как мышь, если нужно.

    - Порядок для всех один. И потом, ты оглянуться не успеешь, как я уже вернусь, а покамест папа придет меня проведать и все тебе расскажет.

    - Непонятно, почему тебя Дэзи не может отвезти, - неожиданно проворчал отец. - Чего зря баламутить людей, срывать с работы...

    - Ну, ясное дело! - вспылила мать. - Как болит голова с похмелья или же лень одолела, так мы запросто отпрашиваемся с работы, а как жену везти в больницу, это значит баламутить людей. Сказано тебе, это твое прямое дело, и заодно узнаешь все, что полагается: в какие часы разрешают посещать и прочее.

    - Просто-напросто не вижу смысла швырять на ветер деньги за полдня работы, вот и все. Мы вроде бы не миллионеры.

    - Правильно, зато меня теперь недели две содержать не надо - значит, на этом выгадаешь. Скажи лучше, неохота отвозить, и точка. Потому и норовишь переложить на других.

    Отец насупился.

    - Не люблю я больницы. Мне от них не по себе.

    - Эх ты, нюня! Жаль, не тебе ложиться под нож. Тогда бы точно была причина киснуть.

    Джоби резким движением вскинул голову.

    - Почему нож, мама? Разве тебя собираются резать?

    - Мне надо делать операцию, Джоби, но это не страшно. Их делают людям каждый день. Я очень скоро вернусь домой, цела и невредима.

    Она выпрямилась, стоя спиной к окну, и тень скрыла от него выражение ее лица, только поднятая рука отчетливо выделялась на ярком солнце. На матери было ее лучшее платье, и пахло от нее как по воскресеньям.

    Джоби вдруг стало страшно. Мир этих взрослых недоступен пониманию, в нем невозможно разобраться. Ему говорят - несколько дней, друг другу - две недели. А сейчас он в первый раз услышал, что его мать собираются резать. Он не подозревал, что дело так серьезно. Впервые к нему закралась мысль, что она может вообще не вернуться. Кусок сосиски застрял у него в горле, точно корка черствого хлеба.

    - Не уезжай, я не хочу, - выговорил Джоби.

    Слезы хлынули у него из глаз. Взрослые всегда держатся так уверенно, словно все знают и ничего не боятся. А потом приходит минута, когда ты видишь, что они тоже беззащитны, и земля уходит у тебя из-под ног.

    - Не уезжай, мама, не надо!

    Она уже стояла рядом, и он уткнулся лицом ей в бок, обтянутый мягкой тканью, чувствуя, как ее ладонь поглаживает его по макушке.

    - Ну тихо, тихо. Ну будет, Джоби. Ты ведь у меня молодец, настоящий мужчина. Как же, сынок, мне не ехать - не поеду, кто меня вылечит? И чем я скорее лягу в больницу, тем раньше вернусь домой. Не бойся, ничего страшного нет. Ты не успеешь опомниться, а я уже буду тут как тут, живая и здоровая.

    Она протянула ему батистовый платочек.

    - На-ка, вытри глаза, пока не пришла тетя Дэзи. Зачем ей видеть, что ты плакал, верно?

    Всхлипывая, шмыгая носом, Джоби вытер слезы.

    - А теперь быстренько доедай, похоже, это уже она.

    В заднюю дверь постучали.

    Тетя Дэзи вслед за этим открыла бы дверь и вошла в дом, но стук повторился. Мать вышла в судомойню. Оттуда послышались невнятные голоса, и она вновь заглянула в комнату.

    - Это тебя спрашивают. Сидни Прендергаст. Принесла нелегкая, и так дел невпроворот...

    - Снап? - Джоби вскочил с места. - Мне нужно с ним повидаться.

    Он выбежал на заднее крыльцо и припустился по двору на улицу. В отдалении, сунув руки в карманы, брел с опущенной головой Снап.

    - Эй, Снап!

    Снап поднял голову и оглянулся. Когда он двигался развинченной походкой на своих длинных ногах, долговязый и тощий как жердь, нескладный, выворачивая внутрь колени, точно новорожденный жеребенок, и болтая руками, чудилось, будто он вот-вот распадется на части. На носу, густо усеянном веснушками, сидели очки в стальной оправе, губастый рот широко улыбался, открывая неровные крупные зубы. Но примечательнее всего в его внешности была шапка жестких пламенно-рыжих волос. Раз увидев Снапа, его уже невозможно было спутать ни с кем, его узнавали за четверть мили.

    Снап прошел несколько шагов обратно и остановился, ковыряя носком башмака грязь на краю мостовой.

    - Я с утра не могу идти гулять, - сказал Джоби.

    - Ага, твоя мама мне сказала.

    - Ей сегодня ехать в больницу.

    - Знаю, ты говорил.

    - А я буду жить у тети Дэзи.

    - И это говорил.

    Они помолчали.

    - Я, может, сам за тобой зайду после обеда, если пустят.

    - Меня не будет. Мы едем с мамой в Лидс, за покупками.

    - А-а...

    - Чай пить пойдем в кафе.

    - Понятно... Тогда лучше вечером зайду.

    - Я только не знаю, в котором мы часу вернемся. Хочешь, заходи на всякий случай.

    - Ладно...

    Снап подошел ближе, волоча ногу по краю тротуара.

    - Ты ревел, что ли?

    - Нет, - сказал Джоби. - С чего это ты взял?

    - Подумал так, вот и все.

    - В глаз что-то попало.

    - Бывает...

    За Снаповой спиной из-за винной лавки на углу показались тетя Дэзи и ее дочка Мона и свернули в их сторону.

    - Вон, я вижу, тетя идет, мне пора.

    - Ну давай, - сказал Снап.

    - Значит, увидимся, да?

    - Ага, увидимся.

    - Не застану вечером, завтра утром зайду за тобой.

    - Договорились.

    Джоби переступил с ноги на ногу.

    - Тогда счастливо, Снап.

    Снап поднял руку.

    - Счастливо, Джоби.

    Он двинулся вразвалку навстречу двум женщинам. Джоби побежал домой.

    - Это надо же - Снап! - усмехнулась его мать. - И где только он сподобился подцепить такую кличку!

    - Так он ведь Сидни Норман Артур Прендергаст. Сокращенно - С-Н-А-П. Ясно?

    - Сидни, Норман, Артур... Фу ты, с ходу и не выговоришь. Хоть с королевской фамилией тягайся. Ишь сколько имен навьючили на шею парню, немудрено, что малость очумелый.

    - Никакой он не очумелый! Голова работает - будь здоров!

    - Чего-то не больно заметно.

    - Он много думает, а потом пишет про это книжки.

    - Да ну?

    - Говорит, когда вырастет, отдаст их напечатать. Можно бы, говорит, и сейчас, только не поверят, что это он сам написал, если откроется, что ему всего одиннадцать лет, вот он и ждет, пока будет шестнадцать, а тогда пошлет издателям.

    - Интересные у него мысли.

    - У него их полным-полно, интересных мыслей. Ни у кого их столько нет, как у Снапа.

    - Ничего, вот пойдешь в классическую школу, познакомишься с другими ребятами, и, возможно, тебя будет меньше к нему тянуть.

    Джоби, не вполне улавливая ход ее рассуждений, промолчал.

    - А теперь лучше бы отложил автомобильчики, какие брать с собой. Тете Дэзи давно пора быть здесь.

    - Они с Моной уже идут по улице, - сообщил ей Джоби.

    Отец, все еще сидя за столом, сдвинул в сторону посуду и развернул газету.

    - Этому Гитлеру поганому опять неймется. Теперь на Польшу точит зуб. Вконец зарвался, прохвост.

    - Вот именно, - сухо отозвалась мать. - Я так считаю, вам с Черчиллем нелишне будет его осадить.

    - Пускай не мне, но кому-нибудь - самое время. Попомни мои слова, нам с ним не миновать схлестнуться.

    - Тебе, во всяком случае, самое время надеть воротничок и галстук.

    Уэстон посмотрел на часы.

    - Сейчас только полдесятого, раньше половины одиннадцатого нам там нечего делать.

    - Во-первых, неизвестно, как будет с автобусами. А потом, не люблю я приезжать в последнюю минуту.

    - Джоби, смотайся-ка наверх за моим барахлишком, - сказал отец. - Оно там на комоде. Запонку поищи не забудь.

    Когда Джоби, выполнив поручение, спускался по лестнице обратно, из-за двери донеслось: "Есть кто дома?" - и в комнату, благополучно завершив долгое путешествие по Рансибл-стрит, вплыла из судомойни тетя Дэзи, ведя за собою на буксире молчаливую Мону.

    Тетя Дэзи приводилась его матери старшей сестрой, потом шли два брата, потом - его мать. Один из братьев содержал в Колдерфорде небольшую слесарно-водопроводную мастерскую, другой два года назад переселился в Австралию. Родив первого ребенка (умершего в младенчестве), тетя Дэзи раздобрела и осталась толстухой навсегда. Едва дыша после тяжелого подъема по крутой улице, она плюхнулась на стул и принялась отдуваться, хватая воздух открытым ртом.

    - Когда уж наконец пустят автобус вверх по Рансибл-стрит, - пропыхтела она; грудь ее то вздымалась, то опадала под черным мешковатым пальто.

    - Скажи Теду, пускай заведет этот разговор в автобусном парке, - сказал отец. Он взял принесенные сыном воротничок и галстук и стал, слегка подогнув колени, перед зеркальной дверцей буфета.

    - Совсем не обязательно тебе было сюда тащиться, между прочим, - заметила мать. - Нам только довести Джоби до автобусной остановки, а дальше он бы и один доехал.

    - Да я думала, может, пособить в чем понадобится. - Тете Дэзи, которая сопровождала сестру, когда та ездила к специалисту, было, по правде говоря, обидно, что не она везет ее в больницу. - Ты честно не хочешь? А то гляди, могу поехать.

    - Не надо, Дэзи, хотя спасибо тебе, конечно. Сами справимся.

    - Уж я говорил ей: раз сестра предлагает, поезжайте вместе, - сказал отец. - Какое там, и слушать не хочет.

    - Давай не будем опять начинать все сначала. Меня отвезешь ты, и кончен разговор.

    - Ладно, будь по-твоему - рабочий день все равно поломали.

    С той минуты, как в доме появились тетя Дэзи и Мона, отца точно подменили. В брюзгливом, недовольном голосе зазвенели веселые, озорные нотки, особенно заметные, когда он обращался к племяннице.

    - Чего стоишь, Мона? Здесь разрешается присесть за те же деньги.

    - Садись-садись, - подхватила ее мать. - Нечего мешаться под ногами.

    Мона, молча стоявшая у стола, опустилась на стул.

    - Чайку не выпьешь, Дэзи? - предложила мать. - В чайнике много осталось, я только что заварила свежего.

    Тетя Дэзи ответила, что никогда не откажется выпить чашку чая.

    - А ты, Мона?

    - Я бы лучше водички какой-нибудь, если у вас найдется.

    Тетя Дэзи с матерью украдкой переглянулись. Обе считали, что Мона к двадцати двум годам недостаточно созрела и развилась, и это пристрастие к шипучке вместо чая служило лишним тому свидетельством.

    Наружностью Мона пошла в отца, Джобиного дядю Теда, который работал в Транспортной компании Колдер-Валли водителем автобуса, - темноволосая, несколько вялая, с тонкой талией и большой грудью, которую она пыталась скрыть и оттого привыкла сутулиться. Левый глаз у нее слегка косил, что чуточку портило ее мрачноватое красивое лицо. Она жила и двигалась как бы в полусне, как бы поглощенная чем-то вовсе не связанным с окружающей действительностью. Часто, когда к ней обращались, она не отвечала.

    Это обыкновение грезить наяву стало причиной того, что, окончив школу, Мона успела раз десять сменить работу: то на фабрике, а чаще - в местных лавочках, где она служила продавщицей. Откуда-то ее увольняли, в других случаях она уходила сама - либо работа оказывалась неподходящей, либо чересчур придирались хозяева, тщетно пытаясь стряхнуть с нее сонную одурь. Она не обрастала подружками, предпочитая одиночество, была равнодушна к увеселениям и нарядам, бережлива и потому в промежутках от одной работы до другой никогда не сидела на мели.

    Джоби достал из кладовой початую бутылку ситро, а мать ополоснула чашку для Моны.

    - Тебе ничего, Мона, если в чашке? Я бы дала стакан, да некогда сегодня возиться с грязной посудой.

    - Забудь ты про грязную посуду, - сказала тетя Дэзи. - Мона все вымоет, не беспокойся.

    - А знаешь ты, Мона, что делать без меня? - спросила мать. - Утречком забежишь, постель уберешь дяде Регу, сполоснешь посуду, какая останется после него. Ну, еще пыльной тряпочкой пройдешься кое-где, а больше тебе делать нечего. Я только на днях устраивала генеральную уборку.

    Тетя Дэзи окинула взглядом комнату, точно ища, к чему бы придраться, но напрасно. Не считая грязной посуды на столе, в доме, как всегда, царили чистота и порядок: кружевные занавески свежевыстираны, мебель отполирована до блеска, нигде ни пылинки, за начищенной чугунной решеткой камина теплится огонь.

    - Джобины вещички твоя мама будет подстирывать, а тебе стирать не придется, дядя Рег будет все свое отдавать в прачечную и за покупками сходит сам, когда что надо.

    - А по субботам и воскресеньям будет обедать у нас, - прибавила тетя Дэзи.

    Джоби, выстраивая на серванте перед маленьким окошком игрушечные машины, слушал и с каждой минутой все меньше верил, что мать уезжает ненадолго, как она это представила ему.

    - Ты, Нора, знаешь, я и сама бы приходила за тебя управляться, - продолжала тетя Дэзи. - Только куда уж мне переть в такую гору по вашей улице. Да и для Моны лучше, как-никак при деле, чем дома-то околачиваться попусту.

    - Ничего, мы с Моной управимся за милую душу! - все тем же непривычно веселым голосом воскликнул отец. - Верно я говорю, красавица? Пускай привыкает девушка, сгодится, когда найдет себе муженька. Или, может, успела кого приглядеть?

    - Приглядит она, как же! - фыркнула тетя Дэзи. - Уж я ли ей не внушаю: такой фефеле, мол, даже насморк не подцепить, а тем более - парня. Чем плох, к примеру, Генри Мазгрейв, за три дома от нас живет. Самостоятельный молодой человек, правильный, честный. Давно бы за тобой стал ухаживать, ты только взгляни на него поласковей.

    - Ой, мам! - взмолилась Мона.

    - Что - ой, мам? Очнись, пришло времечко! Не век тебе жить с папой с мамой.

    - Но если мне не нравится Генри Мазгрейв...

    - Чем это он нехорош, скажи на милость?

    - Не потому, что нехорош. Он славный. Просто не хочется мне с ним любезничать, только и всего.

    - Знаешь, лучше синица в руке, чем журавль в небе, - изрекла тетя Дэзи. - Будешь принца дожидаться на белой лошади, до седых волос досидишься в старых девах. И нас с отцом тогда не будет на свете, не подскажем, как помочь горю.

    - Да хватит тебе, мам!

    - Ладно, живи как знаешь. Попомнишь когда-нибудь, как тебя мать учила. Гляди только, не поздно ли будет.

    - Дай срок, ей тоже кто-нибудь придется по сердцу, правда, Мона? - вступился отец. - Явится суженый - и готово дело.

    - Вот-вот, потакай ей.

    Джоби, обозревая свою разноцветную игрушечную автоколонну, пребывал в нерешительности. Какие взять с собой? На некоторых взгляд его задерживался дольше: "роллс-ройс-фантом", "ягуар", "миджет", гоночная модель "испано-суизы"... Еще недавно среди них красовался ярко-желтый открытый "фрезер-нэш", утрата которого стала одной из трагедий его короткой жизни.

    Этот автомобильчик, как и остальные, он приобрел на кровные карманные деньги - шесть пенсов, выдаваемые по субботам, - и однажды гонял его по желобку вдоль края тротуара, как вдруг крошечная машина, набрав по неведомой причине скорость, вылетела на решетку водостока и прямо у него на глазах провалилась в черную воду.

    - Готов твой малый? - спросила у матери тетя Дэзи.

    - Сию минуту. Только сообразит, какие машины взять с собой.

    Джоби приступил к отбору, выстраивая вереницей в сторонке самых дорогих его сердцу любимцев.

    - Я думала, может, до автобуса дойдем все вместе?

    - До автобуса? - пренебрежительно переспросила тетя Дэзи. - Случись такое со мной, Тед доставил бы меня на такси.

    Отец, с расческой и щеткой в руках, оторвался от зеркала.

    - Слушай, если ей хочется на такси - пожалуйста. Скажет - я хоть сейчас схожу за угол, вызову из автомата.

    - Ценно, когда человек сам проявит заботу, не дожидается, пока попросят.

    - Я бабьи мысли не обучен читать. Почем я знаю, когда им...

    - Нет-нет, все в порядке, - перебила мать. - Не нужно никакого такси, вот я и не просила. Спокойно доеду на автобусе. В конце концов, я не лежачая больная.

    - Пусть не лежачая, а все равно больная. Неспроста же тебя, Нора, кладут в больницу!

    - Какая-то болезнь во мне сидит, это точно. И сколько времени сидит, а я живу обыкновенно, все делаю. Чего же ради мне сейчас строить из себя калеку!

    - Как хочешь, а то давай возьмем такси, - сказал отец. - Еще не поздно позвонить.

    - Не надо, Рег. Сказала - не хочу, стало быть, не хочу... А теперь, ради бога, уберем со стола - и поехали!
2


    Джоби со Снапом сидели на каменном заборе в конце улочки, где жил Снап, и болтали ногами.

    - А к тете Дэзи приходил в церковь один дядечка, он рассказывал, будто они поджигают храмы. Что, скажешь, так и надо?

    - Нет. Но фашисты - они бы все храмы пустили под склады оружия и боеприпасов, а это тоже не годится, правильно?

    - Правильно, - согласился Джоби. - Это никуда не годится.

    Честно говоря, определить, где - а точнее, на чьей стороне - правда, было крайне затруднительно. В кинокартинах, например, всегда ясно, где добро, где зло, и тот, кто прав, всегда побеждает. Ну а в действительности, притом не столь, уж отдаленной, поскольку их связывает с нею Снапов дядя, все перепутано - попробуй разберись.

    - К тому же фашисты заодно с германскими наци, а мы их ненавидим, правда?

    - Правда. Мой папа говорит, нам с ними не миновать драться.

    - И дядя Билл так говорит. Давно бы, говорит, нужно руки им укоротить, еще когда начали безобразничать в Абиссинии.

    - Кто?

    - Да итальяшки!

    - Мы вроде толковали про немчуру.

    - Про фашистов, а итальяшки и есть фашисты. Это они с немчурой помогали фашистам в Испании. Гады паршивые!

    Снап соскочил с забора и, размахивая прутом, принялся с остервенением сшибать головки чертополоха, азартно выкрикивая:

    - Вот вам, гады паршивые, вонючие свиньи, падаль!

    Ух ты! Прямо удивительно, до чего Снап всегда в курсе мировых событий!

    - Ой, совсем забыл! - Снап замер как вкопанный в зарослях обезглавленного чертополоха. - Угадай, кого я сегодня видел в Лидсе? Нипочем не догадаешься!

    - Этого, как его... - Джоби и впрямь не имел представления, о ком может идти речь, и предпочел свести разговор к шутке: - Гэри Купера [знаменитый американский киноактер].

    - Нет, серьезно! Пошевели мозгами!

    - Ну откуда я знаю? Говори - кого?

    - Могу подсказать. Это женщина.

    - М-м... Мисс Роупер?

    - Роупи? - Снап скорчил тошную рожу. - Вот еще! Стал бы я рассказывать, если б встретил эту старую мымру! - Он снова вспрыгнул на забор и, потрясая прутиком, точно школьной указкой, высокомерно поджал губы. - Признавайтесь, скверные мальчишки, кто сегодня пришел в школу с немытыми руками?

    - А помнишь, вызывает Неда Кука к доске, а у него сзади весь подол рубашки вылез из штанов!

    Приятели прыснули.

    - Девчонки чуть не попадали!

    - А Роупи и говорит ему... Нет, лучше ты, Снап, у тебя мирово получается!

    Довольный признанием его таланта, Снап вновь поджал губы и наставил прут на воображаемого ученика.

    - Можешь не щеголять перед нами своей рубашкой, Кук! Мы и так видим, что ее пора выстирать.

    - Точно!

    - А Куки вытаращил глаза - да как пукнет на весь класс!

    Джоби покатился со смеху. То запрокидываясь назад на заборе, то пригибаясь к самым коленям, приятели хохотали, пока не иссяк запас веселости, вызванный этим воспоминанием.

    - Да, но ты так и не отгадал, кого я видел, - спохватился Снап.

    Джоби это уже надоело.

    - Мне все равно не отгадать.

    - А ты попробуй!

    - Неохота.

    - Ладно, тогда я не скажу.

    - Ну и не надо! Подумаешь!

    Снап покосился на него с хитрым видом.

    - Знал бы ты, кто это, - по-другому бы запел.

    - Раз ты не хочешь сказать, то я не узнаю, а не узнаю, тогда не все ли мне равно?

    Вот ему и нечем крыть, подумал Джоби. Он растянулся на заборе и, глядя в небо, стал выжидать, как Снап поведет себя дальше. Ох, видно, и подмывает же его сказать!..

    - Могу еще немного открыть карты. Она не простой человек, а особенный.

    - Вижу, что особенный, иначе ты бы не напускал такого туману.

    - То есть для тебя особенный. Она тебе очень нравится.

    В тот же миг Джоби озарило. Теперь он знал, о ком речь, но показать это Снапу было никак нельзя, тогда получалось, что все его намеки справедливы.

    - Знаю. Мэй Уэст [знаменитая американская киноактриса].

    - Опять ты дурака валяешь!

    Джоби поднялся и сполз с забора.

    - Все, хватит. Потопали отсюда.

    - Так и быть, подсказываю в третий раз. Родилась не в Англии.

    - Я же говорю - Мэй Уэст.

    - Э, ты нарочно притворяешься! - Снап заулыбался во весь рот, скаля косо посаженные крупные зубы. - Сам все понял, а показать боишься!

    - С чего ты взял?

    - Вижу, вижу! Вон как покраснел! Оттого и краснеешь, что догадался.

    - Ничего я не догадался! - крикнул Джоби. - Больно нужно! И вообще - либо кончай со своими загадками, либо я пошел домой!

    - Имя начинается на "э", фамилия - на "л".

    - А, так это - Элси Ли!

    Снап разинул рот.

    - Элси Ли? Кто это?

    - Моя тетка.

    - Не знал до сих пор, что у тебя имеется тетка по имени Элси.

    - Ну и что? Тебе не обязательно все знать.

    - Нету у тебя никакой тети Элси.

    - Докажи! Сказал, что есть, значит, есть!

    - А я не верю.

    - Ну и не верь, мне-то что. - Джоби отвернулся и пошел прочь. - Айда отсюда куда-нибудь.

    Снап слез с забора и зашагал рядом.

    - Куда идем?

    - Сам не знаю.

    - Может, успеем на выгоны?

    - Не знаю. Далековато все же. Тетя Дэзи велит в девять часов быть дома.

    - Сейчас, наверно, уже около того... Ну как - сказать, кого я встретил?

    - Хочешь - скажи. Мне безразлично.

    Наступило молчание, и сердце Джоби дрогнуло.

    - Ладно уж, говори.

    

... ... ...
Продолжение "Джоби" Вы можете прочитать здесь

Читать целиком
Все темы
Добавьте мнение в форум 
 
 
Прочитаные 
 Джоби
показать все


Анекдот 
- Ген, а Ген!

- Что, Чебурашка?

- Шапокляк родила!

- Ну и что?

- Как что? Своих я утопил, а твои не тонут.
показать все
    Профессиональная разработка и поддержка сайтов Rambler's Top100