Вход    
Логин 
Пароль 
Регистрация  
 
Блоги   
Демотиваторы 
Картинки, приколы 
Книги   
Проза и поэзия 
Старинные 
Приключения 
Фантастика 
История 
Детективы 
Культура 
Научные 
Анекдоты   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Персонажи
Новые русские
Студенты
Компьютерные
Вовочка, про школу
Семейные
Армия, милиция, ГАИ
Остальные
Истории   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Авто
Армия
Врачи и больные
Дети
Женщины
Животные
Национальности
Отношения
Притчи
Работа
Разное
Семья
Студенты
Стихи   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Иронические
Непристойные
Афоризмы   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рефераты   
Безопасность жизнедеятельности 
Биографии 
Биология и химия 
География 
Иностранный язык 
Информатика и программирование 
История 
История техники 
Краткое содержание произведений 
Культура и искусство 
Литература  
Математика 
Медицина и здоровье 
Менеджмент и маркетинг 
Москвоведение 
Музыка 
Наука и техника 
Новейшая история 
Промышленность 
Психология и педагогика 
Реклама 
Религия и мифология 
Сексология 
СМИ 
Физкультура и спорт 
Философия 
Экология 
Экономика 
Юриспруденция 
Языкознание 
Другое 
Новости   
Новости культуры 
 
Рассылка   
e-mail 
Рассылка 'Лучшие анекдоты и афоризмы от IPages'
Главная Поиск Форум

Себастьян, Олег - Себастьян - Три возвращения

Проза и поэзия >> Проза 90-х годов >> Себастьян, Олег
Хороший Средний Плохой    Скачать в архиве Скачать 
Читать целиком
Олег Себастьян. Три возвращения

--------------------------------------------------------------

© Copyright Олег Себастьян

Email: zander1999de@yahoo.com

Date: 13 Mar 2001

---------------------------------------------------------------



     Сергей покинул Санкт-Петербург в конце лета 1972 года. Точнее, уехал он не из Петербурга, а из Ленинграда, и не уехал, а переехал в отдельную квартиру в стремительно заселявшееся Купчино. Продолжать жить в коммуналке становилось тогда уже странным.

     К переезду готовились больше года - родители поназанимали у всех кредитоспособных знакомых три тысячи двести рублей на первый взнос, потом мать каждую неделю участвовала в собраниях кооператива. Сергей заканчивал школу, меланхолично размышляя об институте, чаще представляя в мечтах , как он посещает бывшую свою школу в загадочном ореоле. Поэтому он снисходительно относился к радости родителей. Ему казалось невероятным, что можно жить в доме из серой шеренги домов, разделенных такими же типовой школой и ТЦ с непременными спортивным залом и парикмахерской. Ближе к выпускному вечеру Сергей стал ощущать неизбежность наступления дня, когда он уже не сможет встать в половине девятого утра и за

     три минуты не спеша дойти до любой из своих школ. Приходилось прощаться и с романтическим возрастом, который водил Сергея среди монументальных зданий старого Петербурга - невдалеке от мест, где жили многие из пассий Сергея. Ему нравилось слишком много девчонок, часто совсем противоположные - маленькие, рослые, светловолосые, брюнетки... Нравился ли он - он точно знал в двух случаях : маленькая, с точеной фигуркой Светка Коган из 4-го класса (в математической школе классы нумеровались с 1-го по 10-й), сводившая с ума половину парней из 9-х и 10-х, остановила милосердный взор свой на нем. Она часто ждала Сергея после занятий, приняв безукоризненную балетную позицию у решетки Мойки, брала его всегда под руку, от чего Сергей вспыхивал каждый раз и, тем не менее, бросал гордо-презрительный взгляд на группки, постоянно тусовавшиеся подле дверей школы. Затем Светка покорно следовала вывернутыми по-балетному ножками по всем улицам, в которые Сергей бездумно сворачивал.

     Сергей говорил ерунду, Светка смеялась, громко и сипловато, и уступала свой крохотный изящный портфельчик. Сергей, уже во сне, многократно переживал прогулки, и каждый раз позволял себе лишнее. Светка читала про его сновидения по его лицу, как по книге и теснее прижимала к себе его руку.

     В марте она исчезла, внезапно - перешла в другую школу, но Сергей почти сразу же "отложился" к девятикласснице Гале, высоченной (гораздо выше его), спортивной и медлительной. Отношения их развились в три приема - cо школьного вечера, на котором они с Сергеем протанцевали все медленные и два быстрых танца, она пошла домой самостоятельно. Через неделю Галя уделила Сергею уже пять минут для разговора на очень нейтральную (типа о погоде) тему. И еще через три дня она сжалилась, увидев как Сергей мнется позади, не спеша распрощалась с подругой и подплыла к нему. Ее Сергей, не обладая фантазией, тоже водил по центру города - по Университетской набережной и по Пятой линии, прямо до ее дома.

     Грянули выпускные экзамены - Сергей бегал в мыле и однажды наткнулся на Галю, плывшую под ручку с незнакомым, тоже высоченным, парнем.

     Сергей хладнокровно отметил, что плечи у парня узковаты, волосы длинны, и, не оглянувшись ни разу, пошел дальше...

     В одно из воскресений родители вытащили Сергея

     в Купчино - посмотреть на строившийся "их" дом. Ехали невыносимо долго, подошли к бескрайнему ровному, грязному полю, проросшему домами разной высоты. Пришлось надевать резиновые сапоги и пробиваться, с трудом вытягивая ноги из засасывавшей глиняной грязи. Дом был почти окончательно собран и родители побежали на восьмой этаж - в свою квартиру. Сергей нехотя поднялся следом - ему стало тоскливо стоять снаружи среди серых стен под дождем, сочившимся из низких облаков.

     Родители ходили по гулкой бетонной пустоте, осматривались, очень расстроились, обнаружив большую сквозную дыру в стыке стен, но

     Сергей был далеко от их забот. Домой возвращались поздно. Отец беспрестанно повторял - "Господи! Хорошо-то как!", мать ворчала про дыру,

     про грязь, лицо ее светилось. Настроение родителей передалось Сергею только, когда они вернулись в свой, пока еще родной, старый дом. Сергея по-настоящему придавили низенькие потолки. В кухне, в уборной - везде были посторонние люди, с которыми было прожито десять лет, и Сергею захотелось тут же уехать и никогда больше сюда не возвращаться.

     Летом семьдесят второго на город тяжко пала жара. Спасались тем, что в десять вечера, а иногда и позже, отправлялись купаться на Петропавловской крепости - туда сбегался весь город, и пляж был переполнен как в Крыму в сезон. Расходились за полночь под неостывшим белесым небом, брели как попало - по середине мостовой, догуливая последние дни по "своему" центру города.

     Двор-колодец днем заполнялся вязким зноем ( совсем как позже, в тесных афганских ущельях), зной растекался через открытые окна по комнатам.

     В квартирах тщетно распахивали входные двери, окна - хоть какой-то сквозняк. Чахлые свежие струйки умирали, едва пробившись до середины комнаты.

     И волна парной духоты выжимала даже при полной

     неподвижности нескончаемые струи пота.

     Экзамены перешли в выпускной бал, который имел место в Белом зале училища имени Фрунзе. От бала запомнилась торопливая прогулка по Неве до Литейного моста и обратно до Красной улице. Сергей поднялся на второй этаж желтого дома, который скоро должен был стать чужим. На улице было совсем светло и утренняя прохлада еще не утонула в зное. Сергей не стал заходить в свою

     комнату, он походил по кухне, выпил чаю и, сидя на низеньком подоконнике, заснул , сунув голову в распахнутую форточку.


     Через два дня он понес документы в Электротехнический институт, выбрав его за то, что там была сильная сборная по самбо и его звал туда очень настойчиво тренер. К поступлению Сергей готовился по инерции, полученной от выпускных экзаменов, ездил с уже поступившим в Университет одноклассником купаться в Приморский Парк Победы, в Сестрорецк, а вечером снова спасался от жары на Петропавловке. Костя, одноклассник, заявился к Сергею в середине июля,

     презрительно оглядел разложенные тетради - "Поздравь! Я уже студент!" Сергей не понял, Костя

     пояснил, и Сергею сразу расхотелось читать много раз читанные-перечитанные конспекты по физике, и они вдвоем потащились разыскивать место для купания. Бродить пришлось долго, в конце концов место нашлось на самой оконечности Кировского стадиона, которую омывал холодный, мощный поток Невы.

     На экзаменах в институт Сергей узнал своих из школы (их, наверное, можно было встретить в любом

     ВУЗе) - они запросто подошли друг к другу, обсудили уровень подготовки всех прочих с чувством глубокого превосходства, осторожно отозвались обо всех факультетах, кивнули друг другу с уверенностью, что не раз еще встретятся.

     12-го августа Сергей с семьей переехали окончательно. До этой даты отправлялись небольшими

     партиями посуда, книги, часть мебели. Два раза отец с Сергеем ездили в Павловск и на обратном

     пути заезжали к "себе" помыться в "своем" душе. Двенадцатого все, что еще оставалось (а не мало !) было вытащено, и им был забит грузовик. И до

     поздней ночи все таскали вещи на восьмой этаж помимо лифта, зиявшего гулким колодцем. На следующий же день был экзамен по устной математике. Погода сменилась в одну ночь - жара сгинула , и с утра начал поливать беспросветно-привычный моросящий дождь. Эта тоскливая смена повлияла на Сергея, которому к тому же пришлось встать на два (!) часа раньше,

     и на экзамене он получил четверку. Расстроился Сергей больше не от четверки, как от замечания молодого крепыша-преподаватели, протянувшего с сомнением : "...Эту тонкость вы не поняли, молодой человек!.." Впрочем, четверка уже ни на что не повлияла - в институт Сергей поступил.


     Разочарования от института наступили сразу же. Во-первых группу Сергея не взяли в сентябрьский колхоз, как он надеялся, а оставили в городе и

     раскидали по институтским службам - на склад, к

     сантехникам, на общие работы типа поднять, донести, бросить...

     Спустя две недели Сергей таки оказался в

     колхозе под Любанью - холодный барак: только холодная вода; продуваемый туалет; заморозки до полудня ; ветер, забиравшийся под ватник со спины.

     И первое знакомство с социалистическим соревнованием - днем монотонная резка морковки : "стандарт - нестандарт", в темноте, перед окончательным подсчетом сделанного бригадой, перетаскивание ящиков с уже учтенных полос, но не слишком - чтобы не выбиваться в передовики. В эти ночные рейды Сергея брали всегда, из-за его силы, но анекдотичность вылазок доводила его

     до истерического смеха и мурашек по спине от веселья. В конце страды добрая половина поля была пустой.

     Сергей держался особняком - все-таки выпускник матшколы, спортсмен, и презирал служивших в армии с их разговорами о бабах, рассказами о нравах их командиров. Один из "старичков" как-то послал Сергея сбегать за сигаретами и, увидев недоумение на его лице ("Не понял !?") направил свои шаги, чтобы Сергей был попроворнее. За что был извалян Сергеем в грязи

     тут же, при всех. "Старички" не решились вмешаться и попросту отстали от Сергея.

     Вторым большим разочарованием стало известие о том, что первый курс будет учиться во вторую смену, с половины второго до восьми вечера. Сергей не любил рано вставать, валялся до десять-одиннадцати, домашние задания делал наспех,

     иногда в перерывах между лекциями, но заряда, сообщенного ему суровым воспитанием в школе, хватило на два года.

     С первого же дня учебы Сергей продолжил заниматься спортом - сначала самбо, потом сходил как-то на тренировку по вольной борьбе, зачет по которой требовалось сдать перед сессией. Тренер, маленький Ермакович, вцепился в Сергея, буквально приказал перейти в сборную института и

     серьезно занялся с ним.

     Cо второго семестра до начала третьего курса Сергей ходил на вольную борьбу, беспрестанно торчал на сборах по два-три месяца, сессию сдавал досрочно, зачеты ему ставили после нашептываний замдекана по спортивной работе завкафедрой по физкультуре же. Иногда сессию ему

     продлевали и всегда исправно платили повышенную

     стипендию (как отличнику), а зачастую после соревнований выписывали изрядную премию (до ста рублей). Сергей вставал ни свет ни заря, никогда не делал зарядку, тянул вечно болевшие мышцы и ехал, как на работу, на тренировку. Вечером он валился с ног, спал без снов и на следующее утро повторял весь процесс, и на следующее утро после следующего... За пару недель до экзаменов он начинал бегать по институту, "забивать" конспекты у девчонок, аккуратно посещавших лекции. С общими предметами было просто - преподаватели безразлично относились

     к числу слушателей, но самые проблемы возникали

     только на одной кафедре, потому что причины их

     были связаны с подрывом основ самой дисциплинированной Дисциплины ! Ни одно построение не обходилось без рапорта об отсутствовавших и при произнесении фамилии Сергея повисала зловещая

     тишина. Сергея хотел видеть каждый очередной СИПовик ( Специальная Инженерная Подготовка, а в жизни - заурядная военная кафедра, забитая несколькими десятками уютно служивших офицеров от

     старлея до капитана первого ранга). Рапорт о неполном присутствии передавался непосредственному начальнику проводившего занятия, и, в конце концов, все рапорта сошлись к начальнику (а не какому-то там заву) кафедры - малорослому кривоногому капразу Мозгалевскому. Он, как передавали Сергею одногруппники, высочайше присутствовал при одном из разводов на 'работы',

     орал, обещал полное отстранение от изучения военного дела. Шум стихал неожиданно, и только СИПовик, которому посчастливливалось лицезреть Сергея, иронично оглядывал его : "...Удивительно, что зашли!" Сергей 'плавал' во всем, приводя в восторг офицеров кафедры, но в одном к нему нельзя было никак придраться - к стрижке. Стрижка, предельно короткая и колючая, была образцом, и офицер с удовольствием крутил Сергея

     перед хихикавшим строем, приводя эту стрижку всем в пример.


     Город, в котором жил теперь Сергей, состоял из

     трехкомнатной квартиры в Купчине, шести корпусов

     института на Петроградской, вагонов метро, трамвая, спортивных залов на проспекте Динамо. Но однажды в начале апреля на третьем курсе Сергей вдохнул весенний запах - в деканате появилась новая секретарша восемнадцати лет, маленькая, очень спортивная. Сергей стал чаще заходить в деканат, когда там никого (кроме Нади - секретаря) быть не могло, деловито осматривался, чаще всего нечленораздельно хмыкал, демонстративно смотрел с недовольным видом на часы, пытаясь поймать хоть один взгляд, и так же деловито уходил. И вдруг в самую сессию на

     экзамене по электродинамике Сергей вдвоем с экзаменатором обнаружили, что зачет по первой части был поставлен ошибочно. Электродинамика очень легко давалась Сергею, он чаще других задавал вопросы, после которых завязывалась оживленная дискуссия, и, хотя, Сергей читал конспекты от случая к случаю, лектор Степанов подозревал в Сергее склонность к анализу и всегда с большим сожалением отмечал отсутствие Сергея в предыдущий раз. Поэтому, тоже с сожалением, отправил Сергея в деканат за разрешением, напутствуя : "Приходите, коллега, я с

     большим удовольствием побеседую с вами". Сергей чертыхнулся - видимо, придется пропускать сборы - и полетел в деканат.

     В деканате сидели новый замдекана сухой, желчный Сорин, скучавший другой какой-то зам и Надя, трещавшая за пишущей машинкой. Сергей ворвался в кабинет, плюхнулся к Сорину, рассчитывая тут же, на месте, получить разрешение на сдачу, но получил 'разнос' за пропуски всего им пропущенного, обещание выгнать за неуспеваемость и недесциплинированность. Улучив

     крохотную паузу, Сергей пояснил свои обстоятельства, услышал в ответ, что нужно было поступать в институт физкультуры и проч. Но высидел, "дожал" Сорина, встал и встретился с Надькиной улыбкой. Сергей помедлил на выходе, Надька тоже, но немного, и понесла отбитую бумажку к декану.


     Сдав экзамен, Сергей сел на улице на скамейку возле факультетской проходной. Ушли все,

     кто должен был и мог уйти. Около шести вечера

     в дверях показалась Надька. Сергея придавило к сиденью. Надька уже проходила мимо. Он вскочил и невпопад спросил : "Вы до скольки сегодня заняты ?" и покраснел. Она рассмеялась : "А до скольки можно ?", и они пошли гулять.

     Они прошли через всю Петроградскую сторону, пересекли Кировский мост, вышли на Марсово поле.

     Стояло прохладное весеннее тепло. Сергей взял маленькую Надькину ручку, она шла, улыбаясь и глядя перед собой. Они бог знает о чем говорили - о том, что не запоминается, но от звуков ее низковатого голоса у Сергея в первую секунду останавливалось дыхание, он искоса смотрел на нее и перебирал пальчики ее руки.

     Когда они добрались до Исаакиевского собора, Надька взмолилась - они гуляли почти три

     часа, и Сергей посадил ее на автобус.

     Сергею не хотелось тотчас же идти домой, он опять пешком пошел до Витебского вокзала, задирая часто голову и рассматривая загадочные в

     темноте верхние этажи домов. Они встречались

     с Надькой каждый день, сидели в кондитерской на углу Кировского и улицы Профессора Попова, садились после на метро, затем на 22-й автобус,

     что доезжал прямо до Надькиного дома, и возле него целовались, пока их не накрывала темнота. Назавтра их встречи повторялись до малейших деталей.

     Сергей почувствовал, что устал от тренировок. Но обстановка требовала от него выступить на Летней спартакиаде, в самый разгар сессии. Cветил мастер спорта. Студентам-участникам

     сулили освобождение от экзаменов, но Сергей решил, что управится со всем. В итоге - второе

     место на Спартакиаде, значок с тусклой надписью

     "Мастер спорта СССР" и два пропущенных экзамена.

     C радиоизмерениями Сергей успел проскочить, но конструирования радиооборудования не одолел. Профессор Ивтеев небрежно завалил его по всему билету и по всем дополнительным вопросам. На вопрос же Сергеев, когда приходить пересдать, он

     только развел руками : "Это уж когда вы сможете ?"

     Пришлось Сергею кинуться в ноги завкафедрой физвоспитания лично и без посредничества 'своего' замдекана. Зав, прихватив Сергея, отправился к ректору, к завкафедрой, где

     профессором Ивтеев, но и ему не удалось пройти

     Ивтеева. Удалось выбить стипендию, за такое прегрешение обычную, в обмен на ссылку Сергея в

     пионерский лагерь института в качестве физрука.

     Сергей, довольный, не ожидал такого пустякового компромисса.

     До выезда в ссылку оставалась целая неделя и Сергей пустился в загул. В субботу они

     с Надькой поехали в Сестрорецк. Было жарко, они провалялись до четырех на горячем песке. Надька оказалась восхитительной - маленькая, с неузкими полными плечами и крепкими бедрами. После каждого заплыва, они теснее прижимались друг к другу, от ее волос пахло сухим горьковатым можжевельником...


     ...Родители оставили записку, что уехали в Зеленогорск на чей-то юбилей на два дня и, что

     надеятся на его здравомыслие. Сергей стал шарить по холодильнику, но Надька сказала, что не голодна, и пошла по комнатам рассматривать книжные полки. Сергей ходил вьюном за ней, не решаясь ее обнять. От прикосновения к ее ноге его бросало в жар. Решившись, он сплел пальцы у

     нее на животе. Надька не отстранилась, и он повлек ее в свою комнату с неубранной кроватью.

     Надька покорно шла, но у самой кровати внезапно повернулась к нему, развела его руки и

     спросила : "Ты знал, что родителей не будет дома ?" Сергей, возбужденный, не отвечал и, стараясь не увидеть ее взгляда, подталкивал ее к кровати. Надька упиралась, широко расставив ноги, в край постели, и внезапно высвободилась. "Мне сегодня надо быть дома!" - глухо расслышал Сергей. Он делал вид, что не расслышал, и продолжал уже напрасную попытку. Надька вдруг перестала сопротивляться и стала холодной и далекой. Сергей отступил, она не спеша прошла в

     коридор :"Ты меня проводишь?" Он кивнул головой и, как во сне, следил за ее сборами, в том же

     полусне пошел провожать ее. Но на остановке Сергей, покраснев от унижения, не стал дожидаться, когда Надька сядет в автобус, и ушел твердым шагом, скрежеща ругательствами и ни

     на кого не глядя.

     В пионерский лагерь он поехал с облегчением.
--------------------------



     Сергей прибыл в лагерь налегке - с одной сумкой

     через плечо, в спортивных штанах, футболке и кроссовках. Начальница лагеря, Людмила Викторовна,

     с сомнением осмотрела его наряд :"У нас бывает часто руководство института..." Сергей небрежно отвел все подозрения : "Меня к вам направили физруком, а о костюме ничего не говорилось..." Начальница всплеснула руками : "Молодой человек, ведь вы же воспитатель! На вас дети смотреть будут!" Сергей решил молчать и через десять минут шагал в домик на самом краю лагеря, возле въездных ворот.

     Он с удовольствием сел и покачался на мощных пружинах панцирной кровати, потом лег, сложил ноги на спинку кровати, и, размеренно покачиваясь, углубился в здоровый сон. Проснулся он от того, что его теребили за плечо. Не вставая, раскрыл глаза, узнал Людмилу Викторовну и, так же валяясь, осведомился о причине пробуждения. Людмила подпрыгнула : "Тут столько дел! Он - спать, а женщины - работать!" И Сергей

     до темноты таскал матрасы по корпусам, собирал кровати и лег спать, совершенно измотанный.

     На следующий день около полудня к воротам прибыла вереница автобусов. Сергей был в

     резерве - для наведения порядка и через час, рассылая всех по корпусам и отрядам, великолепно

     ориентировался на местности. Вместе с детским и

     подростковым контингентом заявился секретарь парткома, засел в доме директора, а вечером собрал всех работников лагеря, так или иначе связанных с воспитанием, в пионерской комнате. Его вид был загадочен, суров и требователен. Каковой разъяснился, когда секретарь заговорил. А

     выяснилось, что в предыдущей смене был случай полового сношения, приведший к беременности, постановлению райкома и к инфаркту тоже предыдущего начальника лагеря - мужчины. Секретарь свирепо водил глазами по постным лицам присутствовавших, ведя речь примерно о следующем :"...А этот..! Пытался удрать в армию, но был взят за жопу, так сказать в последний момент!" и, к несчастью, остановил взор свой на Сергее. Сергей прыснул, из последних сил борясь со смехом, увидел ужас в глазах Викторовны. "Проследите за этим молодцом!" - впечатляющий взгляд приподнял начальницу, которая поспешно закивала. Сергей, несмотря на оказанное ему внимание, сидел, как прикленный, и качал ногой, закинутой на ногу. Секретарь остановил бег своего возмущения, слушая, что ему шептали сзади, и внезапно лицо его озарилось :"А, новый физрук ! Чемпион ! Ноги у тебя быстрые, никто от тебя не уйдет !.." И, показав начальнице широкую улыбку, повел пальцем на Сергея :"Употребите его как следует!"

     Вопросов не задавали, разошлись с шумом раздвинув стулья и не глядя друг на друга. Викторовна напомнила :"Завтра проведете зарядку в первом и втором отряде. Подъем в восемь"

     От репродуктора, укрепленного снаружи, аккурат

     в десяти сантиметрах от подушки, резонировали и

     ходили ходуном стены. Ужасающий рев скинул Сергея наземь. Наспех пополоскав рот и промыв лицо, Сергей кинулся к одноэтажному корпусу, занятым двумя старшими отрядами. Открыл дверь, постоял, соображая со сна, на пороге спальни, по которой расхаживали полураздетые, развитые девицы. Сергея неторопливо осматривали любопытные глаза. Он отступил и тихонько притворил дверь.

     Парни валялись, будто дожидались именно его, и лениво переговаривались. Почти все уже проснулись. На Сергея и его 'Доброе утро' обратили внимания не больше, чем на заскрипевшую

     дверь. Сергей подошел к крайнему из лежавших, резким взмахом подкинул в воздух одеяло, и за щиколотки сдернул на пол тело, принадлежавшее кровати. Через секунду на полу был со следующей

     по порядку кровати, и еще через пять секунд на полу барахтался весь ряд не успевших опомниться парней. Наступившая тишина прервалась шорохом скидываемых одеял, скрипом освобождаемых коек и топотом. Сергей, гоня перед собой толпу,

     энергично подталкивал последнего в спину :"Строиться для зарядки перед корпусом!" Движение

     из этой палаты каким-то образом передалось в другие - из них выползали заспанные люди, и вскоре перед корпусом собралась внушительная зевающая, готовая подчиниться команде, толпа. Сергей, не теряя взятого темпа, побежал, гаркнув :"За мной!" и, с удовольствием отметив, что никто не отставал. С зарядкой больше проблем не

     было. Они начались только с прибытием через неделю Шубинского, чьего-то сына, едва заметившего Сергея и попытавшегося раз послать Сергея подальше. Сергей, тем не менее, выгнал всех на зарядку, а Шубинскому сказал, чтобы зашел после завтрака, зная наперед, что тот пропустит его слова мимо ушей. Прождав минут десять для приличия, Сергей расслабленным шагом, направился прямо к Шубинскому, стоявшему в окружении нескольких парней. Парни тут же притихли и раздвинулись, Сергей, не подходя вплотную, скривив рот, небрежно бросил :"Я ж тебя попросил подойти..." "А если я не подойду?" "Тогда пойдем вдвоем..." Шубинский стал перед Сергеем с ухмылкой :"Ну что?" "Ничего. Заходи!"

     Около домика Сергей повернулся к своему спутнику, имени которого он еще не знал и не хотел уже знать, как можно развязнее спросил :"Ты кто?" Шубинский собирался с ответом, как Сергей пригнул ему голову к груди и переспросил :"Я не слышу, ты кто такой?" Шубинский покраснел от напряжения, выругался, но Сергей еще ниже пригнул ему голову и отпустил :"Не понял!" Снова тот пытался что-то сказать, и еще

     раз Сергей согнул его пополам. Через десять минут Сергей отпустил Шубинского :"Если чего не поймешь, так я тебе голову еще раз разомну!.." Шубинский, красный, торопливо уходя, шипел :"Ну козел !.." Сергей не стал его догонять, но Шубинский, к его чести, никому ничего не сказал

     и не жаловался и , с видимой неохотой, даже подчинялся.


     После лагеря Сергей просидел две недели в городе, не выходя из своей квартиры. Ему было скучно, чтение надоело, он собрался с духом и даже позвонил Надьке, но, заслышав ее голос, положил трубку. В тот же день, как он звонил первый и единственный раз за все это время, он решил поболтаться по городу. Пошел пешком до Московского проспекта, затем по всему проспекту до площади Мира (ныне Сенная), на ней постоял, раздумывая, и повернул к Невскому.

     Невский был до отказа забит людьми, особенно на пространстве от Дома книги до "Авроры". Протискиваясь между людьми в подземном переходе под Садовой, Сергей наткнулся на Илью Оксмана, из его школы. Они просто преградили друг другу путь через толпу. Сергей ненадолго сошелся с Ильей в весеннем походе в Хибинах, а

     кроме похода они только перебрасывались несколькими фразами на переменах. Илья был курчав, черен от загара и жизнерадостен. Пока они кое-как пробивались к стене, Илья сообщил, что учится в Политехе, занимается альпинизмом и,

     не дав опомниться, предложил :"Хочешь в альплагерь ? Путевка горит !". Сергей не раздумывал :"Когда ехать?""Ехать?! Сначала выкупить надо! В четверг в 'Буревестнике'. Смена начинается третьего! Альплагерь 'Адылсу' на Кавказе, в Баксанском ущелье!"- Илья выпалил без

     единой остановки. Сергей кивнул. "Тогда приезжай

     в четверг на канал Круштейна в 'Буревестник'..." Сергей рассмеялся - опять новое начинается с того же места, откуда он уехал :"Можешь не объяснять! Знаю, где!" Они еще пять минут поговорили о том - о сем, Илья спешил, а Сергей продолжил идти в том же направлении по Невскому.

     Он дошел до Литейного проспекта, держась по правой стороне Невского, разглядывая здания напротив. На Литейном Сергей повернул назад и остановился перед афишей кинотеатра 'Знание'. На афише значился "Обыкновкенный фашизм". До пятичасового сеанса оставался целый час, и Сергей пересидел его в 'Катькином' саду. Наблюдать было не за кем, читать он ничего с собой не захватил, и он обошел вокруг памятника

     наверное пятнадцать раз, рассматривая фигуры на цоколе памятника...

     Сергей прошел в крохотный кинозальчик, в котором томилось человек пять. Наконец погас свет.


     Сергей смотрел "Обыкновенный фашизм" раньше. В этот же раз он не отрывался от экрана - его поразили не убийства, они были обыденной, грязной, необходимой работой для людей, которые совершали их. Сергей после фильма вдруг понял, что не мог различить наших и немецких солдат. Вечность отметила их всех одинаково - внимательно

     наблюдавших, закусивших губу за пулеметом, смеявшихся, вытаскивавших сапоги из пыли, грязи, снега... Лица немецких солдат, победивших в бою, гнавших пленных, были напряжены и ожесточены. Лица русских , почти всегда, только усталые , но

     Сергей знал точно, что они такие же, как и у

     немцев, другие лица просто не показывают. Война, оказалось, сближает людей - ведь они вынуждены делать общее дело.

     Первый фильм, который Сергей посмотрел после Афганистана, был "Обыкновенный фащизм". Сергей не слушал комментарии за кадром, он сидел и неотрывно смотрел в лица тех, отделенных от него экраном... Когда кончилась военная хроника, встал и вышел.


     Еще ему запомнилась девушка, сидевшая среди многолюдного собрания, задумчиво склонившая голову

     в шляпке. И еще - последняя демонстрация Ротфронта, редкая колонна обреченных людей... Фильм потряс его.


     Сергей решил изучать немецкий язык и начал, пока еще не уехал в альплагерь. Ему стало радостно от появления большой цели, поэтому, не откладывая, встал уже на следующее утро ни свет ни заря, порылся на полках, отыскал "Практическую грамматику немецкого языка".

     Отец вечером, после просьбы показать произношение, быстро пришел в себя и показал. Звуки оказались очень легкими, не в пример английским, и язык у Сергея покатил...


     ---------------------


     Теперь его страстью стал немецкий язык и, вообще, все немецкое. Сергей читал на нем каждый день, делая совершенно фантастические вещи : он переводил каждое незнакомое слово. А слов этих было каждое первое, да еще и в разных формах, падежах и склонениях. Поначалу он также и выписывал все незнакомые слова (т.е., весь текст), а потом переводил. Словарь оказался великолепный Nessler - довоенный, напечатанный на тончайшей бумаге. Через полстраницы Сергей приходил в отчаяние - ...Ergreifen, vergrreifen, begreifen, abgreifen и просто greifen, затем ergriffen usw. Он зашел в тупик, но, к счастью, подоспело время ехать заниматься альпинизмом. Из лагеря Сергей вернулся со значком "Альпинист СССР", хорошо отдохнувшим и с

     совершенно пустой головой.

    

... ... ...
Продолжение "Три возвращения" Вы можете прочитать здесь

Читать целиком
Все темы
Добавьте мнение в форум 
 
 
Прочитаные 
 Три возвращения
показать все


Анекдот 
Негр выходит из русского бара (естественно пьяный)
Ближайшее дерево для него стало точкой опоры и равновесия.
Держется он вобщем за это дерево, а тем временем к нему подчаливает
русский (примерно в таком же состоянии) и похлопывая по плечу грит:

-Чё домой?
Негр - кивает.
Русский - подставляя сину. ДАВАЙ ПОДСАЖУ!
показать все
    Профессиональная разработка и поддержка сайтов Rambler's Top100