Вход    
Логин 
Пароль 
Регистрация  
 
Блоги   
Демотиваторы 
Картинки, приколы 
Книги   
Проза и поэзия 
Старинные 
Приключения 
Фантастика 
История 
Детективы 
Культура 
Научные 
Анекдоты   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Персонажи
Новые русские
Студенты
Компьютерные
Вовочка, про школу
Семейные
Армия, милиция, ГАИ
Остальные
Истории   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Авто
Армия
Врачи и больные
Дети
Женщины
Животные
Национальности
Отношения
Притчи
Работа
Разное
Семья
Студенты
Стихи   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Иронические
Непристойные
Афоризмы   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рефераты   
Безопасность жизнедеятельности 
Биографии 
Биология и химия 
География 
Иностранный язык 
Информатика и программирование 
История 
История техники 
Краткое содержание произведений 
Культура и искусство 
Литература  
Математика 
Медицина и здоровье 
Менеджмент и маркетинг 
Москвоведение 
Музыка 
Наука и техника 
Новейшая история 
Промышленность 
Психология и педагогика 
Реклама 
Религия и мифология 
Сексология 
СМИ 
Физкультура и спорт 
Философия 
Экология 
Экономика 
Юриспруденция 
Языкознание 
Другое 
Новости   
Новости культуры 
 
Рассылка   
e-mail 
Рассылка 'Лучшие анекдоты и афоризмы от IPages'
Главная Поиск Форум

Поэмы - - Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова

Проза и поэзия >> Русская классика >> Михаил Юрьевич Лермонтов >> Поэмы
Хороший Средний Плохой    Скачать в архиве Скачать 
Читать целиком
М.Ю.Лермонтов. Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова

Ох ты гой еси, царь Иван Васильевич!

Про тебя Нашу песню сложили мы,

Про твово любимого опричника

Да про смелого купца, про Калашникова;

Мы сложили еЈ на старинный лад,

Мы певали еЈ под гуслярский звон

И причитывали да присказывали.

Православный народ ею тешился,

А боярин Матвей Ромодановский

Нам чарку поднЈс мЈду пенного,

А боярыня его белолицая

Поднесла нам на блюде серебряном

Полотенце новое, шЈлком шитое.

Угощали нас три дни. три ночи

И всЈ слушали не наслушались.

I



     Не сияет на небе солнце красное,

     Не любуются им тучки синие:

     То за трапезой сидит во златом венце,

     Сидит грозный царь Иван Васильевич.

     Позади его стоят стольники,

     Супротив его всЈ бояре да князья,

     И пирует царь во славу божию,

     В удовольствие своЈ и веселие.


     Улыбаясь, царь повелел тогда

     Вина сладкого заморского

     Нацедить в свой золочЈный ковш

     И поднесть его опричникам.

     - И все пили, царя славили.


     Лишь один из них, из опричников,

     Удалой боец, буйный молодец,

     в золотом ковше не мочил усов;

     Опустил он в землю очи тЈмные,

     Опустил головушку на широку грудь -

     А в груди его была дума крепкая.


     Вот нахмурил царь брови чЈрные

     И навЈл на него очи зоркие,

     Словно ястреб взглянул с высоты небес

     На младого голубя сизокрылого, -

     Да не поднял глаз молодой боец.

     Вот об землю царь стукнул палкою,

     и дубовый пол на полчетверти

     Он железным пробил оконечником -

     Да не вздрогнул и тут молодой боец.

     Вот промолвил царь слово грозное -

     И очнулся тогда добрый молодец.


     "Гей ты, верный наш слуга, Кирибеевич,

     Аль ты думу затаил нечестивую?

     Али славе нашей завидуешь?

     Али служба тебе честная прискучила?

     когда входит месяц - звЈзды радуются,

     что светлей им гулять по поднЕбесью;

     А которая в тучу прячется,

     Та стремглав на на землю падает...

     Неприлично же тебе, Кирибеевич,

     Царской радостью гнушатися;

     А из роду ты ведь Скуратовых,

     И семьЈю ты вскормлен Малютиной!.."


     Отвечает так Кирибеевич,

     Царю грозному в пояс кланяясь:


     "Государь ты наш, Иван Васильевич!

     Не кори ты раба недостойного:

     сердца жаркого не залить вином,

     Думу чЈрную - не запотчевать!

     А прогневал тебя - воля царская;

     Прикажи казнить, рубить голову,

     Тяготит она плечи богатырские,

     И сама к сырой земле она клонится".


     И сказал ему Царь Иван Васильевич:

     "Да об чЈм тебе, молодцу, кручиниться?

     Не истЈрся ли твой парчЈвый кафтан?

     Не измялась ли шапка соболиная?

     Не казна ли у тебя поистратилась?

     Иль зазубрилась сабля закалЈнная?

     Или конь захромал, худо кованный?

     Или с ног тебя сбил на кулачном бою,

     На Москве-реке, сын купеческий?"


     Отвечает так Кирибеевич,

     Покачав головою кудрявою:


     "Не родилась та рука заколдованная

     Ни в боярском роду, ни в купеческом;

     Аргамак мой степной ходит весело;

     Как стекло горит сабля вострая;

     А на праздничный день твоею милостью

     Мы не хуже другого нарядимся.


     Как я сяду поеду на лихом коне

     За Моску-реку покатитися,

     Кушачком подтянуся шЈлковым,

     Заломлю на бочок шапку бархатную,

     ЧЈрным соболем отороченную, -

     У ворот стоят у тесовыих

     Красны девушки да молодушки

     И любуются, глядя, перешЈптываясь;

     Лишь одна не глядит, не любуется,

     Полосатой фатой закрывается...


     На святой Руси, нашей матушке,

     Не найти, не сыскать такой красавицы:

     Ходит плавно - будто лебЈдушка;

     Смотрит сладко - как голубушка;

     Молвит слово - соловей поЈт;

     Горят щеки еЈ румяные,

     Как заря на небе божием;

     Косы русые, золотистые,

     В ленты яркие заплетЈнные,

     По плечам бегут, извиваются.

     во семье родилась она купеческой,

     Прозывается АлЈной Дмитревной.


     Как увижу еЈ, я сам не свой,

     Опускаются руки сильные,

     Помрачаются очи буйные;

     Скучно, грустно мне, православный царь,

     Одному по свету маяться

     Опостыли мне кони легкие,

     Опостыли наряды парчовые,

     И не надо мне золотой казны:

     С кем казною своей поделюсь теперь?

     Перед кем покажу удальство своЈ?

     Перед кем я нарядом похвастаюсь?

     Отпусти меня в степи приволжские,

     На житьЈ на вольное, на казацкое,

     Уж сложу я там буйную головушку

     И сложу на копьЈ бусурманское;

     И разделят по себе злы татаровья

     Коня доброго саблю острую

     И седельце бранное черкасское.

     Мои очи слЈзные коршун выклюет,

     Мои кости сирые дождик вымоет,

     И без похорон горемычный прах

     На четыре стороны развеется!.."


     И сказал, смеясь, Иван Васильевич:

     "Ну, мой верный слуга! я твоей беде,

     Твоему горю пособить постараюся.

     Вот возьми перстенЈк ты мой яхонтовый

     Да возьми ожерелье жемчужное.

     Прежде свахе смышлЈной покланяйся

     И пошли дары драгоценные

     Ты своей АлЈне Дмитревне:

     Как полюбишься - празднуй свадебку,

     Не полюбишься - не прогневайся".


     Ох ты гой еси, царь Иван Васильевич!

     Обманул тебя твой лукавый раб,

     Не сказал тебе правды истинной,

     Не поведал тебе, что красавица

     В церкви божией перевенчана,

     Перевенчана с молодым купцом

     По закону нашему христианскому.


     * * *

     Ай, ребята, пойте - только гусли стройте!

     Ай, ребята, пейте - дело разумейте!

     Уж потешьте вы доброго боярина

     И боярыню его белолицую!


     II


     За прилавкою сидит молодой купец,

     Статный молодец Степан Парамонович,

     По прозванию Калашников;

     ШЈлковые товары раскладывает,

     Речью ласковой гостей он заманивает,

     Злато, серебро пересчитывает,

     Да недобрый день задался ему:

     Ходят мимо баре богатые,

     В его лавочку не заглядывают.


     Отзвонили вечерню во святых церквах;

     За КремлЈм горит заря туманная;

     Набегают тучки на небо, -

     Гонит их метелица распеваючи;

     Опустел широкий гостиный двор,

     Запирает Степан Парамонович

     Свою лавочку дверью дубовою

     Да замком немецким со пружиною;

     Злого пса-ворчуна зубастого

     На железную цепь привязывает,

     И пошЈл он домой, призадумавшись,

     К молодой хозяйке за Москва-реку.


     И приходит он в свой высокий дом,

     И дивится Степан Парамонович:

     Не встречает его молода жена,

     Не накрыт дубовый стол белой скатертью,

     А свеча перед образом еле теплится.

     И кличет он старую работницу:

     "Ты скажи, скажи, Еремеевна,

     А куда девалась, затаилася

     В такой поздний час АлЈна Дмитревна?

     А что детки мои любезные -

     Чай забегались, заигралися,

     Спозаранку спать уложилися?"


     "Господин ты мой, Степан Парамонович,

     Я скажу тебе диво дивное:

     Что к вечерне пошла АлЈна Дмитревна;

     Вот уж поп прошЈл с молодой попадьЈй,

     Засветили свечу, сели ужинать, -

     А по сю пору твоя хозяюшка

     Из приходской церкви не вернулася.

     А что детки твои малые

     Почивать не легли, не играть пошли -

     Плачем плачут, всЈ не унимаются".


     И смутился тогда думой крепкою

     Молодой купец Калашников;

     И он стал к окну, глядит на улицу -

     А на улице ночь темнЈхонька;

     Валит белый снег, расстилается,

     Заметает след человеческий.


     Вот он слышит, в сенях дверью хлопнули,

     Потом слышит шаги торопливые;

     Обернулся, глядит - сила крестная! -

     перед ним стоит молода жена,

     Сама бледная, простоволосая,

     Косы русые расплетЈнные

     Снегом-инеем пересыпаны;

     Смотрят очи мутные, как безумные;

     Уста шепчут речи непонятные.


     "Уж ты где, жена, жена шаталася?

     На каком подворье, на площади,

     Что растрЈпаны твои волосы,

     Что одежда твоя вся изорвана?

     Уж гуляла ты, пировала ты,

     Чай, с сынком всЈ боярским!..

     Не на то пред святыми иконами

     Мы с тобой, жена, обручалися,

     Золотыми кольцами менялися!..

     Как запру я тебя за железный замок,

     За дубовою дверь окованную,

     Чтобы свету божьего ты не видела,

     Моя имя честное не порочила..."


     И услышав то АлЈна Дмитревна

     Задрожала вся, моя голубушка,

     Затряслась как листочек осиновый,

     Горько-горько она восплакалась,

     В ноги мужу повалилася.


     "Государь ты мой, красно солнышко,

     Иль убей меня или выслушай!

     Твои речи - будто острый нож;

     От них сердце разрывается.

     Не боюся смерти лютыя,

     Не боюся я людской молвы,

     А боюсь твоей немилости.


     От вечерни домой шла я нонече

     Вдоль по улице одинЈшенька.

     И послышалось мне, будто снег хрустит;

     Оглянулась - человек бежит.

     Мои ноженьки подкосилися,

     ШЈлковой фатой я закрылася.

     И он сильно схватил меня за руки

     И сказал мне так тихим шЈпотом:

     "Что пужаешься, красная красавица?

     Я не вор какой, душегуб лесной,

     Я слуга царя, царя грозного,

     Прозываюся Кирибеевичем,

     А из славной семьи из Малютиной..."

     Испугалась я пуще прежнего;

     Закружилась моя бедная головушка.

     И он стал меня целовать-ласкать

     И, целуя, всЈ приговаривал:

     "Отвечай мне, чего тебе надобно,

     Моя милая, драгоценная!

     Хочешь золота али жемчугу?

     Хочешь ярких камней аль цветной парчи?

     Как царицу я наряжу тебя,

     Станут все тебе завидовать,

     Лишь не дай мне умереть смертью грешною;

     Полюби меня, обними меня

     Хоть единый раз на прощание!"


     И ласкал он меня, целовал меня;

     На щеках моих и теперь горят,

     Живым пламенем разливаются

     Поцалуи его окаянные...

     А смотрели в калитку соседушки,

     И кому на глаза покажусь теперь?


     Ты не дай меня, свою верную жену,

     Злым охульникам в поругание!

     На кого, кроме тебя, мне надеяться?

     У кого просить стану помощи?

     На белом свете я сиротинушка:

     Родной батюшка уж в сырой земле,

     Рядом с ним лежит мою матушка,

     А мой старший брат, ты сам ведаешь,

     На чужой сторонушке пропал без вести,

     А меньшой мой брат - дитя малое,

     Дитя малое, неразумное..."


     Говорила так АлЈна Дмитревна,

     Горючими слезами заливалася.


     Посылает Степан Парамонович

     За двумя меньшими братьями;

     И пришли его два брата, поклонилися

     И такое слово ему молвили:

     "Ты поведай нам, старшОй наш брат,

     Что с тобой случилось, приключилося,

     Что послал ты за нами во темнУю ночь,

     Во темнУю ночь морозную?"


     "Я скажу вам, братцы любезные,

     Что лиха беда со мною приключилася:

     Опозорил семью нашу честную

     Злой опричник царский Кирибеевич;

     А такой обиды не стерпеть душе

     Да не вынести сердцу молодецкому.

     Уж как завтра будет кулачный бой

     На Москва-реке при самом царе,

     И я выйду тогда на опричника,

     Буду насмерть биться, до последних сил;

     А побьЈт он меня - выходите вы

     За святую правду-матушку.

     Не сробейте, братцы любезные!

     Вы моложе меня, свежЕй силою,

     На вас меньше грехов накопилося,

     Так авось вас господь помилует!"


     И в ответ ему братья молвили:

     "Куда ветер дует в поднЕбесьи,

     Туда мчатся и тучки послушные,

     Когда сизый орЈл зовЈт голосом

     На кровавую долину побоища,

     ЗовЈт пир пировать, мертвецов убирать,

     К нему малые орлята слетаются:

     Ты наш старший брат, нам второй отец;

     Делай сам, как знаешь, как ведаешь,

     А уж мы тебя, рОдного, не выдадим".


     * * *

     Ай, ребята, пойте - только гусли стройте!

     Ай, ребята, пейте - дело разумейте!

     Уж потешьте вы доброго боярина

     И боярыню его белолицую!


     III


     Над Москвой великой, златоглавою,

     Над стеной кремлЈвской белокаменной

     Из-за дальних лесов, из-за синих гор,

     По тесовым кровелькам играючи,

     Тучки серые разгоняючи,

     Заря алая подымается;

     Разметала кудри золотистые,

     Умывается снегами рассыпчатыми,

     Как красавица, глядя в зеркальце,

     В небо чистое смотрит, улыбается.

     Уж зачем ты, алая заря, просыпалася?

     На какой ты радости разыгралася?


     Как сходилися, собиралися

     Удалые бойцы московские

     На Москву-реку, на кулачный бой,

     Разгуляться для праздника, потешиться.

     И приехал царь со дружиною,

     Со боярами и опричниками,

     И велел растянуть цепь серебряную,

     Чистым золотом в кольцах спаянную.

     Оцепили место в двадцать пять сажень,

     Для охотницкого бою, одиночного.

     И велел тогда царь Иван Васильевич

     Клич кликать звонким голосом:

     "Ой, уж где вы, добрые молодцы?

     Вы потешьте царя нашего батюшку!

     Выходите-ка во широкий круг;

     Кто побьЈт кого, того царь наградит;

     А кто будет побит, тому бог простит!"


     И выходит удалой Кирибеевич,

     Царю в пояс молча кланяется,

     Скидает с могучих плеч шубу бархатную,

     Подпершися в бок рукою правою,

     Поправляет другой шапку алую,

     Ожидает он себе противника...

     Трижды громкий клич прокликали -

     Ни один боец и не тронулся,

     Лишь стоят да друг друга поталкивают.


     На просторе опричник похаживает,

     Над плохими бойцами подсмеивает:

     "Присмирели, небось, призадумались!

     Так и быть, обещаюсь, для праздника,

     Отпущу живого с покаянием,

     Лишь потешу царя нашего батюшку".


     Вдруг толпа раздалась в обе стороны -

     И выходит Степан Парамонович,

     Молодой купец, удалой боец,

     По прозванию Калашников.

     Поклонился прежде царю грозному,

     После белому Кремлю да святым церквам,

     А потом всему народу русскому,

     Горят очи его соколиные,

     На опричника смотрит пристально.

     Супротив него он становится,

     Боевые рукавицы натягивает,

     Могучие плечи распрямливает.


     И сказал ему Кирибеевич:

     "А поведай мне, добрый молодец,

     Ты какого-роду племени,

     Каким именем прозываешься?

     Чтоб знать, по ком панихиду служить,

     Чтобы было чем похвастаться".


     Отвечает Степан Парамонович:

     "А зовут меня Степаном Калашниковым,

     А родился я от честного отца,

     И жил я по закону господнему:

     Не позорил я чужой жены,

     Не разбойничал ночью тЈмною,

     Не таился от свету небесного...

     И промолвил ты правду истинную:

     По одном из нас будут панихиду петь,

     И не позже как завтра в час полуденный;

     И один из нас будет хвастаться,

     С удалыми друзьями пируючи...

     Не шутку шутить, не людей смешить

     К тебе вышел я, басурманский сын, -

     Вышел я на страшный бой, на последний бой!"


     И услышав то, Кирибеевич

     Побледнел в лице, как осенний снег;

     Бойки очи его затуманились,

     Между сильных плеч пробежал мороз,

     На раскрытых устах слово замерло...


     Вот молча оба расходятся,-

     Богатырский бой начинается.


     Размахнулся тогда Кирибеевич

     И ударил в первОй купца Калашникова,

     И ударил его посередь груди -

     Затрещала грудь молодецкая,

     Пошатнулся Степан Парамонович;

     На груди его широкой висел медный крест

     Со святыми мощами из Киева, -

     И погнулся крест и вдавился в грудь;

     Как роса из-под него кровь закапала;

     И подумал Степан Парамонович:

     "Чему быть суждено, то и сбудется;

     Постою за правду до последнева!"

     Изловчился он, изготовился,

     Собрался со всею силою

     И ударил своего ненавистника

     Прямо в левый висок со всего плеча.


     И опричник молодой застонал слегка,

     Закачался, упал замертво;

     Повалился он на холодный снег,

     На холодный снег, будто сосенка,

     Будто сосенка во сыром бору

     Под смолистый под корень подрубленная,

     И, увидев то, царь Иван Васильевич

     Прогневался гневом, топнул о землю

     И нахмурил брови чЈрные;

     Повелел он схватит удалова купца

     И привесть его пред лицо своЈ.


     Как возгОворил православный царь:

     "Отвечай мне по правде, по совести,

     Волной волей или нехотя

     Ты убил мово верного слугу,

     Мово лучшего бойца Кирибеевича?"


     "Я скажу тебе, православный царь:

     Я убил его вольною волей,

     А за что, про что - не скажу тебе,

     Скажу только богу единому.

     Прикажи меня казнить - и на плаху несть

     Мне головушку повинную;

     Не оставь лишь малых детушек,

     Не оставь молодую вдову

     Да двух братьев моих своей милостью..."


     "Хорошо тебе, детинушка,

     Удалой боец, сын купеческий,

     Что ответ держал ты по совести.


     Молодую жену и сирот твоих

     из казны моей я пожалую,

     Твоим братьям велю от сего же дня

     по всему царству русскому широкому

     Торговать безданно, безпошлинно.

     А ты сам ступай, детинушка,

     На высокое место лобное,

     Сложи свою буйную головушку.

     Я топор велю наточить-навострить,

     Палача велю одеть-нарядить,

     В большой колокол прикажу звонить,

     Чтобы знали все люди московские,

     Что и ты не оставлен моей милостью..."


     Как на площади народ собирается,

     Заунывный гудит-воет колокол,

     Разглашает всюду весть недобрую.

     По высокому месту лобному

     Во рубахе краснОй с яркой запонкой,

     С большим топором навострЈнным,

     Руки голые потираючи,

     Палач весело похаживает,

     Удалова бойца дожидается, -

     А лихой боец, молодой купец,

     Со родными братьями прощается:


     "Уж вы, братцы мои, други кровные,

     Поцалуемтесь да обнимемтесь

     На последнее расставание.

     Поклонитесь от меня АлЈне Дмитревне,

     Закажите ей меньше печалиться,

     Про меня моим детушкам не сказывать;

     Поклонитесь дому родительскому,

     Поклонитесь всем нашим товарищам,

     Помолитесь сами в церкви божией

     Вы за душу мою, душу грешную!"


     И казнили Степана Калашникова

     Смертью лютою, позорною;

     И головушка бесталанная

     Во крови на плаху покатилася.


     Схоронили его за Москва-рекой

     На чистом поле Промеж трЈх дорог:

     Промеж Тульской, Рязанской, Владимирской,

     И бугор земли сырой тут насыпали,

     И кленовый крест тут поставили,

     И гуляют-шумят ветры буйные

     Над его безымянной могилкою,

     И проходят мимо люди добрые:

     ПройдЈт стар человек - перекрестится,

     ПройдЈт молодец - приосанится;

     ПройдЈт девица - пригорюнится,

     А пройдут гусляры - споют песенку.


     * * *


     Гей вы, ребята удалые,

     Гусляры молодые,

     Голоса заливные!

     Красно начинали - красно и кончайте,

     Каждому правдою и честью воздайте.

     Тороватому боярину слава!

     И красавице боярыне слава!

    

... ... ...
Продолжение "Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова" Вы можете прочитать здесь

Читать целиком
Все темы
Добавьте мнение в форум 
 
 
Прочитаные 
 Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова
показать все


Анекдот 
При тестировании вибраторов оценка "удовлетворительно" считается лучше чем "хорошо".
показать все
    Профессиональная разработка и поддержка сайтов Rambler's Top100