Вход    
Логин 
Пароль 
Регистрация  
 
Блоги   
Демотиваторы 
Картинки, приколы 
Книги   
Проза и поэзия 
Старинные 
Приключения 
Фантастика 
История 
Детективы 
Культура 
Научные 
Анекдоты   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Персонажи
Новые русские
Студенты
Компьютерные
Вовочка, про школу
Семейные
Армия, милиция, ГАИ
Остальные
Истории   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Авто
Армия
Врачи и больные
Дети
Женщины
Животные
Национальности
Отношения
Притчи
Работа
Разное
Семья
Студенты
Стихи   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Иронические
Непристойные
Афоризмы   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рефераты   
Безопасность жизнедеятельности 
Биографии 
Биология и химия 
География 
Иностранный язык 
Информатика и программирование 
История 
История техники 
Краткое содержание произведений 
Культура и искусство 
Литература  
Математика 
Медицина и здоровье 
Менеджмент и маркетинг 
Москвоведение 
Музыка 
Наука и техника 
Новейшая история 
Промышленность 
Психология и педагогика 
Реклама 
Религия и мифология 
Сексология 
СМИ 
Физкультура и спорт 
Философия 
Экология 
Экономика 
Юриспруденция 
Языкознание 
Другое 
Новости   
Новости культуры 
 
Рассылка   
e-mail 
Рассылка 'Лучшие анекдоты и афоризмы от IPages'
Главная Поиск Форум

Станюкович, Константин - Станюкович - Вестовой Егоров

Проза и поэзия >> Русская довоенная литература >> Станюкович, Константин
Хороший Средний Плохой    Скачать в архиве Скачать 
Читать целиком
Константин Михайлович Станюкович. Вестовой Егоров

---------------------------------------------------------------------

Станюкович К.М. Собр.соч. в 10 томах. Том 5. - М.: Правда, 1977.

OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 22 апреля 2003 года

---------------------------------------------------------------------

I


     В эти предпраздничные дни в большой, красиво убранной квартире контр-адмирала Лещова шла такая же усердная чистка, какая происходила и во всех домах столицы.

     Из всей прислуги адмирала особенно неистовствовал по приведению адмиральского кабинета в порядок пожилой, небольшого роста, плотный и коренастый человек, в куцей измызганной черной тужурке, в стоптанных парусинных башмаках, какие носят в плаваниях матросы, с широким, далеко неказистым, несколько суровым лицом, на красноватом фоне которого алел небольшой нос, похожий на луковицу, а из-под густых черных бровей блестела пара темных зорких глаз, умных и необыкновенно добродушных. Слегка искривленные ноги и здоровенные жилистые руки пополняли неказистость этой, на вид неуклюжей, сутуловатой фигуры.

     Столь непрезентабельный для такой роскошной квартиры слуга, возбуждавший иронические улыбки в франтоватом молодом лакее, в горничной и кухарке, был Михайло Егоров, отставной матрос, служивший у Лещова безотлучно пятнадцать лет. Сперва он был у него вестовым, а после отставки остался при нем в качестве камердинера и доверенного лица, на испытанную честность которого можно было вполне положиться. Егоров совершил со своим барином немало дальних и внутренних плаваний, и все имущество барина было на руках Егорова. Оба они за это долгое время до того привыкли один к другому, до того Егоров был верным человеком, заботившимся о своем командире и о его интересах с какою-то чисто собачьей преданностью, что, несмотря на обоюдные недостатки, хорошо изученные друг в друге, они не могли расстаться, хотя и нередко грозились этим оба в минуты раздражения.

     Не расстались они даже и тогда, когда адмирал, по словам Егорова, "на старости лет ополоумел" и, несмотря на самые едкие предостережения своего вестового, выслушанные адмиралом с сконфуженным видом, женился два года тому назад на молодой, хорошенькой и очень бойкой блондинке, которую Егоров сразу же невзлюбил и прозвал почему-то "белой сорокой".

     Он тогда же просил адмирала "увольнить" его.

     - Жили мы с вами, Лександра Иваныч, слава богу, одни, а теперь мне оставаться никак невозможно! - говорил Егоров своим мягким баском, поглядывая не без сожаления на смуглое, заросшее бородой, некрасивое и радостное лицо своего "ополоумевшего" адмирала.

     - Это почему?..

     - Сами, кажется, можете понять... Теперь у вас другие порядки пойдут с адмиральшей-то... Адмиральша потребует, чтобы вы взяли форменного камардина, а не то, чтобы держать такого, как я. Известно, молодой супруги надо слушаться, - прибавил не без иронической нотки в голосе Егоров.

     - Ты, скотина, язык-то свой прикуси!..

     - Прикуси не прикуси, а я верно говорю...

     Адмирал, несколько смущенный, выругал Егорова на морском диалекте и приказал остаться.

     - При мне будешь по-прежнему... Слышишь?

     - Слушаю, ваше превосходительство...

     - Только смотри... Не вздумай грубить барыне...

     - Чего мне грубить?.. Я до барыни и касаться не буду... У их свои слуги будут... А я при вас...

     Во всем угождавший своей молодой жене, в которую был влюблен по уши, адмирал, однако, решительно отстоял своего старого вестового, далеко не изящный вид которого и громкий грубоватый голос несколько шокировал изящную адмиральшу. Адмирал обещал, что Егоров не станет показываться ни в гостиной, ни в столовой, - для этого можно нанять приличного лакея, - а будет исключительно служить ему и ходить с ним в плавания. Он ведь так привык к Егорову.

     На этот компромисс адмиральша пошла, и довольный адмирал с прежней терпеливостью выслушивал ворчливые замечания, которые позволял себе Егоров, особенно в плавании, когда белая сорока жила на даче, и главным образом после побывок на берегу, откуда Егоров возвращался по большей части "урезавши муху".

     Эти замечания в последнее время касались преимущественно женитьбы адмирала. Молодая жена, тратившая много денег и заставлявшая адмирала сильно ограничивать свои расходы в плавании, возбуждала в Егорове негодование. Кроме того, и поведение адмиральши ему не нравилось, и он, не без некоторого основания, предполагал, что белая сорока обманывает адмирала, злоупотребляя его доверчивостью и "путается" с мичманами.

     И нередко, вернувшись с берега, Егоров появлялся в адмиральской каюте и, прислонившись к двери, говорил заплетающимся языком:

     - А еще адмирал... Адмирал, а звания поддержать не можем... Прежде, бывало, офицеров честь честью, призовем обедать... угостим... Каждый день, как следовает, по очереди три или четыре офицера у нас кушали, а нонече - шабаш!.. Одни кушаем... И денег у нас нет... Тю-тю денежки... Айда на берег... А по какой такой причине?.. Дозвольте вас спросить, Лександра Иваныч? Как вы об этом полагаете, ваше превосходительство?

     - Егоров! Ты пьян, каналья!.. Иди спать...

     - И пойду...

     Но вместо того чтобы уйти, Егоров оставался в каюте и продолжал:

     - А все-таки я вам, Лександра Иваныч, всю правду скажу... Очинно мне жалко тебя, моего голубчика... И сертучишко-то старенький... и сапоги в заплатках, и припасу у нас никакого... А кто виноват?.. Сами, Лександра Иваныч, виноваты... Не послушались Егорова... Небось Егоров, даром что из матросов, а с понятием... С большим понятием!.. Жили мы с вами холостыми, то ли дело?.. Слава тебе господи! И деньги у нас завсегда были, и всякого припасу вдосталь, и звание свое поддерживали... "Егоров! Шимпанского!" - "Есть!" И несу, что вгодно... А теперь, как глупость-то сделал...

     - Егоров! Пошел вон! Искровяню рожу!

     Но эта угроза не только не пугала Егорова, а, напротив, приводила его даже в несколько восторженное состояние.

     - Что ж, искровяните. Сделайте ваше одолжение... Со всем моим удовольствием! Я ведь любя говорю... Слава богу, пятнадцать лет служу вам честно... А все-таки вижу: хоша вы и адмирал, а рассудку в вас мало... Ну... хорошо... положим, бес взыграл на старости лет... Так женись, братец ты мой, на какой-нибудь степенной сахарной вдове в теле и с понятием, а то...

     Обыкновенно Егоров не доканчивал, потому что взбешенный адмирал срывался с дивана и, схватив вестового за шиворот, ввергал Егорова в его крошечную каютку и запирал ее на ключ.

     "Непременно прогоню эту пьяную скотину!" - решал адмирал в пылу гнева. Но гнев проходил, и эта "пьяная скотина" снова являлась в глазах адмирала близким, преданным человеком, а воспоминание нашептывало, как эта "пьяная скотина", жертвуя собой, спасла во время крушения своего командира.

     И адмирал прощал Егорову его дерзкие речи во хмелю и ворчанья в трезвом виде, как и Егоров, в свою очередь, прощал адмиралу его ругань и кулачную расправу во время вспышек гнева.

     И оба любили друг друга.
II


     Егоров - вообще аккуратный и исправный, по морской привычке, человек - довел кабинет и маленькую спальню адмирала до умопомрачающей чистоты. Все в этих комнатах блестело и сверкало. Нигде ни соринки, нигде ни пылинки. Все окна были вымыты и протерты суконками. Подоконники сияли своей белизной, и дверные ручки и замки просто горели. Ковры были выбиты. Все адмиральское платье было вынесено на двор, проветрено, выбито и, вычищенное, аккуратно повешено в шкапу. На случай, если адмирал поедет во дворец к заутрене, Егоров надел на мундир ордена и привинтил звезды. Нужно ли прибавлять, что несколько пар адмиральских сапог так блестели, что хоть смотрись в них, как в зеркало.

     До остальных комнат, до "ейных", как не без некоторого презрения Егоров называл другие комнаты, находившиеся под наблюдением адмиральши, он не касался и только при виде беспорядка в них презрительно скашивал губы и поводил плечами. Убиравшие эти комнаты лакей и горничная не пользовались его расположением. Он их считал лодырями, и притом напускающими на себя "форцу", и относился к ним недружелюбно, как и к кухарке, и к барыне. Молодую хорошенькую адмиральшу он втайне просто ненавидел и только дивился "дурости" адмирала, который ничего не видит и, вместо того чтобы оттаскать эту вертлявую белую сороку за косы, лебезит перед ней, словно ошалелый кот, и не переломает ребер молодому господину из "вольных"*, который, шельма, повадился ходить каждый день и выбирает время, когда адмирала нет дома.

     ______________

     * Так матросы называют статских. (Прим. автора.)


     - Совсем глупый мой адмирал, - часто думал вслух Егоров и искренне жалел своего адмирала.

     Вообще и адмиральша и вся прислуга были в глазах Егорова одной шайкой, обманывавшей и обкрадывавшей адмирала. Все они были одни люди, а он с адмиралом - другие, ничего не имеющие с теми общего. Ах, если б адмирал прогнал их всех вместе с женой, а то доведут они его до беды!

     Однако Егоров никогда не заикался об этом адмиралу. У самого глаза, мол, есть, а кляузы заводить он не намерен.

     И Егоров, зная, что и адмиральша далеко не расположена к нему и сейчас бы прогнала его из дому, если б не адмирал, - старался не показываться ей на глаза и при редких встречах держал себя с угрюмой почтительностью знающего дисциплину матроса. А в отношениях с прислугой напускал на себя суровость, избегал с ней разговаривать и водил дружбу только с кучером. Его одного он удостаивал своими воспоминаниями о дальних плаваниях и рассказами о разных диковинах вроде "акул-рыбы" или черномазых людей, которые всякую пакость жрут и ходят как мать родила, и у приятеля своего в кучерской протрезвлялся, когда, случалось, приходил домой пьяный и не желал идти к себе в маленькую комнатку, находившуюся вблизи спальни адмирала.

     В свою очередь и Егоров пользовался среди прислуги репутацией "грубого и необразованного матроса", с которым не стоит и связываться - облает. За обедом на кухне его дарили ироническими усмешками, на которые Егоров не обращал обыкновенно ни малейшего внимания. И в редких только случаях, если франтоватый лакей, в угоду горничной, задевал Егорова, он совершенно спокойно выпаливал такое морское ругательство, что деликатная горничная и дебелая "кухарка за повара", жившая, как утверждала, только у генералов, в страхе взвизгивали и убегали из кухни.
III


     Предвкушая удовольствие получить на светло Христово воскресение от адмирала обычные пять рублей и по этому случаю "взять все рифы", то есть напиться вдребезги в компании с кумом, мастеровым из адмиралтейства, Егоров накануне под вечер сидел в своей крошечной, чисто прибранной комнатке, где у образа теплилась лампадка, и исправлял кое-какие погрешности своего праздничного туалета, в котором он собирался честь честью идти к заутрене, - как в двери раздался стук.

     - Что надо? Входи.

     - Барыня вас требует! - объявил молодой лакей.

     - А где твоя барыня?

     - В столовой, и ваш барин там! - подчеркнул лакей.

     Егоров, по старой морской привычке, рысцой понесся в столовую.

     Там сидела адмиральша в капоте, несколько томная и уставшая от хозяйственных хлопот, и около нее адмирал.

     - Вы свободны, Егоров?

     - Точно так, ваше превосходительство! - гаркнул Егоров и кинул взгляд на адмирала, словно бы спрашивая его: "свободен ли он?"

     - Ах, не кричите так громко! Он тебе, Александр, не нужен? Я Антона посылаю к портнихе...

     - Нет.

     - Так, пожалуйста, Егоров, сходите за окороком, за куличами и за пасхой и привезите поскорей все это сюда... Можете оттуда взять извозчика...

     И адмиральша не без некоторой брезгливости протянула свою маленькую ручку и, словно бы боясь прикоснуться к большой и жилистой руке Егорова, осторожно опустила на его широкую ладонь деньги и квитанции с написанными на них адресами.

     - Слушаю, ваше превосходительство!

     И, зажав в своей руке все, что ему передала адмиральша, он вышел из столовой.

     В коридоре его нагнал адмирал и заботливо сказал:

     - Смотри, Егоров, не запоздай... Не заходи никуда...

     - Куда же заходить, Лександра Иваныч, окромя туда, куда приказано?.. Будьте покойны. Духом слетаю...

     И Егоров действительно "духом" слетал из Сергиевской на Конюшенную за куличами и за пасхой, оттуда на Литейную за двумя окороками и фаршированным поросенком и уже рядил извозчика, чтоб везти домой все эти припасы, как его хлопнул по плечу "кум мастеровой" и весело воскликнул:

     - Михаилу Нилычу, наше вам.

     - Здорово, кум...

     Тары-бары, разговорились, и так как на улице разговаривать было не совсем удобно, то кум предложил зайти в заведение.

     - Выпьем по случаю кануна, Нилыч, по сорокоушке и айда - по своим делам. Ты к своему адмиралу, а я к своей хозяйке... К заутрене пойдем... Завтра ведь какой праздник!..

     Кум так резонно говорил, что Егоров, нисколько не подозревая опасности, какой подвергается и его слабость к спиртным напиткам, и все эти порученные ему припасы, с удовольствием принял предложение, и оба приятеля, бережно забрав кульки и картонки, вошли в заведение, чтобы наскоро раздавить по сорокоушке.

     - А то мне надо, кум, торопиться, - говорил Егоров, процеживая водку с медленностью настоящего пьяницы.

     - То-то я и говорю... И мне нужно, кум.
IV


     Был одиннадцатый час вечера, а Егоров еще не возвращался. Адмиральша сперва вздыхала, потом злилась и наконец пришла в отчаяние. Ведь это ужасно! К ней обещали приехать разгавливаться некоторые близкие знакомые и... и до сих пор ничего нет!

     Нечего и говорить, что более всего досталось адмиралу.

     - Вон ваш преданный и верный человек... Нечего сказать, хорош! Первый раз я решилась дать ему поручение...

     - Да ты не волнуйся, Катенька!.. Он все принесет! - успокаивал жену адмирал, давно уже и сам волновавшийся, так как знал, что если Егоров не удержится и выпьет, то беда.

     - Как тут не волноваться?.. Это ведь бог знает что такое... И ты еще держишь при себе такого пьяницу... Неужели и после этого ты не прогонишь его?..

     - Но, Катенька...

     - Ах, что вы все: Катенька да Катенька!.. Это наконец, просто глупо! - воскликнула Катенька с раздражением и заперлась в спальне.

     Адмирал взбешенный ходил по кабинету, мысленно осыпая Егорова самою отборною бранью, какую он позволял себе только в море.

     Уж он хотел было идти к жене и предложить ехать немедленно в лавки и все купить, как в кабинет вбежала жена и крикнула голосом, полным раздражения:

     - Подите... полюбуйтесь, что привез ваш преданный человек! Идите!

     Адмирал покорно и с виноватым видом пошел вслед за женой в столовую, и - о ужас! - вместо двух пасох были какие-то приплюснутые лепешки. По счастию, окорока, поросенок и куличи были целы.

     - Ах, мерзавец! - проговорил только адмирал.

     - Как же мы будем без пасхи! - охала адмиральша.

     Адмирал тотчас же велел лакею ехать за пасхами и крикнул:

     - Позвать сюда Егорова!..

     Через минуту-другую в столовую вошел Егоров. Он довольно твердо держался на ногах, хотя и был сильно пьян.

     - Христос воскресе, Лександра Иваныч... Виноват, ваше превосходительство... Это точно, помял пасхи... потому кума встрел... - говорил Егоров заплетающимся языком.

     - Он совсем пьян! - промолвила в ужасе адмиральша.

     - Точно так, ваше превосходительство... Пьян, но вас это не касается... Я Лександры Иваныча вестовой, а не ваш. Адмиральский слуга... Пусть он меня расказнит!.. Бейте меня, Лександра Иваныч, подлеца... Не жалейте Егорова за пасхи... Все от вас приму, потому жалко мне вас... Жили мы, слава богу, прежде хорошо, а как вы на старости лет...

     - Вон! - заревел адмирал и вытолкал Егорова из столовой.

     Целую неделю Егоров пьянствовал и, отрезвившись, явился к адмиралу и просил его "увольнить".

     Но адмирал, уже упросивший жену простить Егорова и, взявши с нее слово никуда его не посылать, не уволил Егорова и летом взял с собой в плаванье.
ПРИМЕЧАНИЯ
ВЕСТОВОЙ ЕГОРОВ


     Впервые - в сборнике "Новые морские рассказы и "Маленькие моряки", СПб., 1895.


    

... ... ...
Продолжение "Вестовой Егоров" Вы можете прочитать здесь

Читать целиком
Все темы
Добавьте мнение в форум 
 
 
Прочитаные 
 Вестовой Егоров
показать все


Анекдот 
Современные Робин Гуды берут в банках кредиты и оформляют их на бомжей.
показать все
    Профессиональная разработка и поддержка сайтов Rambler's Top100