Вход    
Логин 
Пароль 
Регистрация  
 
Блоги   
Демотиваторы 
Картинки, приколы 
Книги   
Проза и поэзия 
Старинные 
Приключения 
Фантастика 
История 
Детективы 
Культура 
Научные 
Анекдоты   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Персонажи
Новые русские
Студенты
Компьютерные
Вовочка, про школу
Семейные
Армия, милиция, ГАИ
Остальные
Истории   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Авто
Армия
Врачи и больные
Дети
Женщины
Животные
Национальности
Отношения
Притчи
Работа
Разное
Семья
Студенты
Стихи   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Иронические
Непристойные
Афоризмы   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рефераты   
Безопасность жизнедеятельности 
Биографии 
Биология и химия 
География 
Иностранный язык 
Информатика и программирование 
История 
История техники 
Краткое содержание произведений 
Культура и искусство 
Литература  
Математика 
Медицина и здоровье 
Менеджмент и маркетинг 
Москвоведение 
Музыка 
Наука и техника 
Новейшая история 
Промышленность 
Психология и педагогика 
Реклама 
Религия и мифология 
Сексология 
СМИ 
Физкультура и спорт 
Философия 
Экология 
Экономика 
Юриспруденция 
Языкознание 
Другое 
Новости   
Новости культуры 
 
Рассылка   
e-mail 
Рассылка 'Лучшие анекдоты и афоризмы от IPages'
Главная Поиск Форум

Сташефф, Кристофер - Сташефф - Маг менестрель

Фантастика >> Зарубежная фантастика >> Сташефф, Кристофер
Хороший Средний Плохой    Скачать в архиве Скачать 
Читать целиком
Кристофер Сташеф. Маг менестрель



     Christopher Stasheff "The Secular Wizard", 1994


     ПРОЛОГ


     Высокий чалый жеребец задрал голову и заржал. Остальные лошади поспешили к дверцам своих стойл и повернули головы ко входу в конюшню, где появился Ачерезе, конюх, с мешком овса, перекинутым через плечо. На угрюмом лице конюха промелькнула улыбка.

     -- Ну вот! -- сказал он себе под нос. -- Хоть эти рады меня видеть! -- Отсыпав меру овса в кормушку на дверце стойла жеребца, он добавил: -- Хоть вы едите хорошо, приятели! -- Он пошел по проходу и принялся насыпать зерно во все кормушки. -- И одежка у вас славная, не то что у нас... -- Ачерезе прикусил язык, вспомнив, что его сетования может услышать король или кто-нибудь из его колдунов. -- Ну, что тут скажешь, -- продолжил он, -- все мы должны трудиться в этом мире, вот только кое-кому достается куда меньше, чем...

     Конюх опять прикусил язык. В это время он как раз насыпал овса коню в третьем стойле и уже собрался было выйти оттуда, как вдруг увидел на боку у коня сырую красную полосу. Он остановился и потрогал полосу пальцем.

     -- Ну, вот, -- вздохнул конюх, -- и вы трудитесь, и работенка у вас потяжелее моей будет, верно? Так что уж извиняйте, дружки-приятели, что я вам нажаловался... --Тут конюх открыл дверцу, ведущую в четвертое стойло. -- А ты, Фандальпи, ну ты, конечно, того... -- И конюх остановился как вкопанный.

     Фандальпи прижался к задней стенке стойла, ноздри его были расширены и покраснели, белки глаз сверкали.

     -- Ну, ты что, дружок, ты что...

     И тут Ачерезе увидел лежащее на полу тело. Несколько минут он не в силах был со страху пошевелить ни рукой, ни ногой. Стоял выпучив глаза -- под стать жеребцу. Потом повернулся к дверце, но не успел сделать и шага, как колени у него подкосились: накатила новая волна страха. Что бы он теперь ни сделал -- бросился ли бежать или остался бы здесь, -- он все равно, считай, погиб. Правда, если бы он решился доложить кому следует, что в конюшне труп, он мог бы немного продлить свои дни. Гальтезе, помощник сенешаля, подтвердил бы, что Ачерезе получил мешок зерна всего несколько минут назад, -- так что, может, его все-таки и не обвинят в смерти принца.

     Конюх бегом бросился по внутреннему двору в караульную комнату. Под ложечкой противно сосало от страха. Конечно, у него была возможность оправдаться, но речь ведь шла о наследнике престола, стало быть, возможность была очень и очень слабая.


     Король Маледикто рвал на себе волосы и в отчаянии вопил:

     -- Какой проклятущий демон забрал у меня моего сына!

     Но все понимали, что демоны и вообще какие бы то ни было пособники Сатаны тут ни при чем. Тело не обгорело и не осквернено. По крайней мере своей преданностью Богу принц завоевал себе хоть это. Единственным знаком сатанизма был странный орнамент на рукоятке кинжала, пронзившего его грудь. Однако точно такие же кинжалы имелись у любого из колдунов короля и у многих стражников. Стало быть, всякий мог такой кинжал украсть, хотя это было и нелегко.

     -- Глупый мальчишка! -- причитал король. -- Неужели ты думал, что твой Бог спасет тебя от адского клинка? Смотри теперь, чего ты добился всеми своими молитвами! Кто теперь унаследует мое королевство? Кто будет править, когда я умру? О нет, теперь я буду еще более предан Злу! Дьявол сохранит мне жизнь, сохранит хотя бы для того, чтобы я насаждал несчастье и отчаяние по всей земле!

     Ачерезе стоял в сандалиях на босу ногу и дрожал, понимая, кто сейчас главный кандидат на несчастье и отчаяние. И еще он с тоской вспоминал, как в свое время бушевал король, как угрожал сыну, как требовал, чтобы тот отказался от праведной жизни. Между тем именно принц был живым подтверждением, что Сатана продлит дни короля Маледикто, ибо только при жизни короля Латрурия могла устоять против волны доброты и набожности, исходивших от принца Касудо.

     -- Кто у меня теперь остался? На кого ты меня покинул! -- продолжал вопить король. -- Остался у меня только внук, плакса и слюнтяй, совсем еще малыш, от горшка два вершка. О, я должен воспитать его в поклонении Сатане, иначе вся эта страна попадет под власть Добродетели!

     Но у него не хватало смелости признаться даже самому себе, что, если бы он дерзнул воспитать маленького принца Бонкорро иначе, Дьявол наказал бы его за это такими пытками, какие Ачерезе и присниться не могли. Король Маледикто содрогался от одной только мысли об этом.

     -- Глупец! Трус! Слюнтяй! -- рвал и метал король, проклиная мертвого сына на все лады, словно этим мог оживить его.

     В конце концов Ачерезе почудилось, что король неспроста так распинается. Как ни странно, он понял: король боится! Тут Ачерезе стало совсем не по себе. Чего бы там ни испугался король -- король, который всю свою жизнь был колдуном, настолько отдавшим себя Злу и пороку, что да границей о нем говорили только шепотом, -- что бы ни вызвало его страх, от этого Ачерезе, простому парню, пытавшемуся жить более или менее праведно при дворе, где все и каждый служили Злу, можно было запросто сойти с ума. Медленно-медленно конюх начал отступать к двери. Никто не заметил его ухода: все смотрели на короля и жались к стенкам стойла, стремясь отойти подальше от монаршей ярости. Даже канцлер Ребозо струхнул, а уж ему-то частенько доводилось принимать на себя королевский гнев -- он служил при дворе уже пятьдесят лет. Поэтому-то никто и не заметил, как коротышка-конюх выскользнул из стойла, как он быстрым шагом вышел за задние ворота замка, спрыгнул в заполненный водой ров и поплыл. Никто этого не заметил, потому что даже дозорные смотрели на конюшню со страхом и ужасом.

     Однако кое-кто все же заприметил пловца: одно из чудищ, что жили во рву. Громадное серовато-синее тело всплыло к поверхности, рассекло маслянистую воду, открыло глазищи величиной с рыцарские шлемы, повело ими туда-сюда и тут же заметило плывущую фигурку. Тело чудища задвигалось, поплыло все быстрее и быстрее, и вот уже казалось -- водяная стрела указала острием на плывущего конюха.

     Ачерезе даже не оглянулся. Он знал, что чудище учует его и бросится за ним. Однако, как ни страшно было чудище, куда больше Ачерезе боялся короля и его покровителя.

     Догнав человека, чудище надулось. Ачерезе уже слышал, как оно раскрывает пасть, и отчаянно заработал руками. Берег все ближе и ближе...

     Но и чудище не отставало, и вот оно уже разинуло черную пасть с желтыми острыми клыками...

     Но тут ноги Ачерезе коснулись илистого дна. Он выбросился на берег и откатился подальше от воды как раз в то мгновение, когда челюсти, похожие на громадные пилы, сомкнулись у него за спиной. Конюх катился и катился по берегу, сердце его бешено колотилось, ему ужасно хотелось закричать, но он не смел: боялся дозорных на стенах. Наконец он вскочил на ноги и увидел, что ров уже в двадцати футах от него, а над линией берега торчат два огромных налитых кровью глаза. Ачерезе судорожно выдохнул. В душе его родилась благодарственная молитва, но он не произнес ни звука, не желая, чтобы Дьявол услышал его и узнал о побеге. Он развернулся, пробежал по бровке холма, потом вниз по склону, надеясь на то, что Господь услыхал его безмолвную молитву, а прислужники Сатаны не услыхали. То ли Небеса сберегли его, то ли ему просто повезло, но он таки добежал незамеченным до подножия холма и бросился под прикрытие леса.

     И в то самое мгновение, когда Ачерезе скрылся за деревьями, король Маледикто наконец умолк, поток яростных слов у него иссяк. Дрожа, он стоял над телом сына, и слезы бессилия застилали его глаза. Да-да, именно слезы бессилия. Наконец он медленно повернулся к канцлеру.

     -- Найди убийцу, Ребозо! -- приказал король.

     -- Но... ваше величество! -- попятился Ребозо. -- Это ведь мог быть и демон из Ада!

     -- Демон стал бы орудовать кинжалом, ты, тупица?! -- проревел Маледикто. -- Разве демон оставил бы тело целым и невредимым? И неоскверненным? Нет! Ты будешь искать смертного человека, а не посланника Ада! Найди его и приведи его! Найди также конюха, который обнаружил тело моего сына, допроси его, узнай, что он видел!

     -- Конечно, ваше величество! -- Ребозо отвесил королю низкий, услужливый поклон и отвернулся. -- Конюх, выйди вперед! -- крикнул он.

     Все молчали и, выпучив глаза, озирались.

     -- Он вроде тут стоял, у дверцы стойла, -- пробормотал один из стражников.

     -- И ты его выпустил? Дал ему бежать! Идиот! Тупица! -- взревел Маледикто и приказал остальным воинам: -- Отрубить ему голову. Немедленно!

     Стражники испуганно и растерянно смотрели на своего товарища.

     -- Никто уже и не подчиняется моим приказам! -- проорал Маледикто. -- Это мой сын, слабак несчастный, вас так распустил! Ну-ка дайте мне!

     С этими словами король выхватил алебарду у ближайшего стражника и размахнулся. Остальные стражники в испуге закричали, присели и закрыли головы руками. Тот несчастный, что видел конюха и дал ему уйти, тоже попробовал пригнуться, но опоздал: алебарда рассекла ему грудь. Он успел лишь вскрикнуть, но тут глаза его выпучились, и душа отправилась туда, куда отправлялись души всех тех, кто по доброй воле служил королю Маледикто.

     -- Осел тупоголовый, -- прошипел Маледикто, глядя на тело стражника. Потом он перевел взгляд на остальных воинов, те дрожали от страха. -- Когда я приказываю, вы подчиняетесь! А теперь найдите и приведите мне этого конюха!

     И стражники бросились искать Ачерезе. Но следы беглеца, ведущие к задним воротам и берегу рва, обнаружил канцлер. Стражники послушно побежали за ним.

     -- Тут следы кончаются, -- вздохнул капитан гвардии. -- А через ров живым никому не переплыть.

     Ребозо испуганно оглянулся на замок, словно услышал какой-то приказ, которого не услышали остальные.

     -- Возьмите лодку, -- распорядился он, -- захватите ищейку да осмотрите как следует другой берег.

     Распоряжение было выполнено, вот только собака страшно упиралась, и пришлось закрывать ей морду чехлом -- так пугал ее запах живших во рву чудищ... Несколько чудищ выставили из воды свои громадные глазищи, но Ребозо вполголоса произнес заклинание и наставил на них свой жезл. Глазищи закрылись, спины чудищ скрылись под стоячей маслянистой водой... и лодка ткнулась в противоположный берег.

     Собака, выпучив глаза, вырвалась и убежала бы, но солдаты ее утихомирили и, как она ни подвывала и ни пыталась удрать, заставили понюхать мешок, сохранивший запах Ачерезе. Собака заметалась туда-сюда по берегу, и чем дальше она уходила ото рва, тем сильнее росло ее возбуждение. Владелец пса выругался и уже занес было кулак, чтобы стукнуть его, но Ребозо воспротивился.

     -- Пусть поищет, -- сказал он. -- Дай время.

     Не успел он договорить, как пес задрал голову и победно гавкнул, после чего рванул по следу во всю прыть. Он так рвался вперед, что хозяин едва поспевал за ним. Ребозо прокричал приказ, и с полдесятка солдат бросились за собакой и ее хозяином. По подъемному мосту уже бежали новые воины, а с ними и младший колдун в черном как смоль балахоне.

     Отряд, отправленный в погоню, громко протопал по склону замкового холма, выбежал на равнину, догнал ищейку. Вскоре все они скрылись под покровом леса.

     Весь день и всю ночь шли поиски. Ребозо отдавал распоряжения, посылал за свежими ищейками, возглавлял отряды гвардейцев. Погоня получилась долгой и тяжелой -- ведь Ачерезе бежал быстро, он даже не останавливался поспать. Может быть, страх гнал его вперед. Порой он петлял, порой переплывал поток шириной ярдов в сто, залезал на деревья и перебирался с ветки на ветку. Но там, где его не могли найти по запаху собаки, могли отыскать колдуны.

     И в конце концов Ачерезе, израненного, всего в крови, привели к канцлеру. Тот кивнул. Глаза Ребозо сверкали.

     -- На допрос его, -- распорядился он.

     -- Нет! Нет! -- закричал Ачерезе.

     Он кричал всю дорогу, пока его вели к камере пыток, кричал, когда его привязывали к дыбе. Агония и страх смешались в его хриплом крике.

     Ребозо стоял за спиной у короля, смотрел на Ачерезе и сам дрожал от страха.

     -- За что ты убил моего сына? -- рявкнул Маледикто.

     -- Я не делал этого! Я этого не делал!

     -- Еще, -- прошипел Маледикто, а Ребозо, стуча зубами и широко раскрыв глаза, кивнул палачу.

     Тот ухмыльнулся и поднес к коже Ачерезе каленое железо. Ачерезе кричал и кричал, а потом его крики перешли в слова:

     -- Я... его только... там... нашел, я не убивал...... Ай-яй-яй-я-а!

     -- Признавайся! -- ревел король. -- Мы знаем, что ты это сделал, почему ты отрицаешь это?

     -- Но я не делал этого! -- завывал Ачерезе. -- Я его только нашел... -- Ия-а-а-а-а-а!

     Так это и продолжалось, пока вконец измученный и обессиленный Ачерезе не сказал им то, что они хотели услышать.

     -- Да-да! -- прокричал он. -- Я сделал это! Я украл кинжал и заколол его, это я, я! Только пусть мне не будет так больно!

     -- Продолжить пытки! -- распорядился Маледикто и с угрюмым удовлетворением стал смотреть, как корчится и извивается на дыбе конюх.

     Сверкая глазами, король слушал, как вопли Ачерезе сменяются мольбами о пощаде. Король дрожал от восторга, когда надтреснутый голос несчастного все еще пытался что-то произнести. Но когда залитый кровью, избитый Ачерезе забормотал молитвы и призвал на помощь Бога, Маледикто прошипел:

     -- Убей его!

     Опустилось лезвие меча, и агония Ачерезе прекратилась. Король Маледикто стоял и смотрел на изуродованный труп с мрачной радостью, но вдруг выражение его лица сильно изменилось: опустились брови, поникли плечи, залегли морщины тоски. Он отвернулся угрюмый и грозный. Ребозо проводил короля взглядом. Перемена в настроении владыки испугала и удивила его. Канцлер поспешил вслед за Маледикто.

     Но король захлопнул за собой дверь, ведущую в его покои, и принялся осыпать проклятиями слуг, требуя, чтобы все убирались к черту. Ребозо отвернулся и, вздохнув, побрел прочь. В королевской семье был еще один человек, которому следовало бы узнать о случившемся. Нет, то была не жена Маледикто -- ее давно казнили за супружескую измену, а которой сама она и не ведала, нет, то была и не жена принца -- она умерла при родах. То был сын принца, внук Маледикто, -- на сегодняшний день самый вероятный наследник престола.

     Ребозо отправился в покои мальчика, располагавшиеся в дальнем крыле замка. Подойдя к двери, он собрался с духом, отдышался и постарался настроить себя на нужный лад -- так, чтобы сочувствие сочеталось с твердостью, мягкость с жесткостью. Как только канцлер решил, что придал своему лицу нужное выражение и достиг требуемого расположения духа, он отправился к мальчику, чтобы сообщить ему, что он остался круглым сиротой.

     Принц Бонкорро, конечно, расплакался. Ведь ему было всего только десять лет. И он никак не мог понять, как же такое могло произойти.

     -- Но почему? Почему? -- хныкал он. -- Почему Бог забрал моего папу? Он был такой хороший, он так старался делать то, что угодно Богу!

     Ребозо вздрогнул, но все-таки нашелся:

     -- Значит, для него отыскали дела в Раю.

     -- Но для него и тут дел хватает! Тут много работы, тут жутко много работы! И эта работа очень важна для Бога! Разве Бог мог подумать, что мой папочка не справится? Разве он не старался изо всех сил?

     Ну что на это ответишь?

     -- Может быть, и нет, ваше высочество. Королям приходится делать много такого, что посчиталось бы грехом для простолюдина.

     -- Это что же? -- Слезы у мальчика мгновенно высохли, и он так посмотрел на канцлера, словно тот и был повинен в смерти его отца.

     -- Ну... убийство, например, -- промямлил Ребозо. -- То есть я хотел сказать -- казни. Когда король казнит людей, совершивших ужасные, злобные поступки -- ну, например, если они убивали других людей. Если бы таких людей не казнили, они бы вновь и вновь совершали ужасные поступки. А бывает, что других людей приходится убивать в бою. Пусть король и не всегда делает это сам, но он отдает такие приказы, ваше высочество.

     -- Так... -- Бонкорро смерил старого канцлера взглядом с головы до ног, и того бросило в дрожь. -- Ты хочешь сказать, что мой папа был слишком хорошим, слишком добрым, слишком мягким для того, чтобы быть королем?

     Ребозо пожал плечами и небрежно махнул рукой.

     -- Не мне об этом судить, ваше высочество. В таких делах мало кто разбирается - это не в нашей власти, выше нашего понимания.

     Но мальчик смотрел так, словно подобные мысли противны самой его сути. Ребозо поспешил продолжить:

     -- Знаете, ваш дедушка сейчас в страшной ярости. Он наказал того человека, который убил вашего отца, и...

     -- Наказал? -- воскликнул Бонкорро. -- Его поймали? Почему он это сделал?

     -- Кто знает, ваше высочество? -- Ребозо чувствовал, что выдержка ему вот-вот изменит. -- Зависть, страсть, безумие. -- Ваш дед не стал ждать и выслушивать объяснения. Убийца мертв. Какая теперь разница?

     -- Большая, -- возразил Бонкорро. -- Для принца, который хочет жить.

     У Ребозо мурашки по спине побежали -- так это было сказано. Мальчик казался слишком взрослым для своих лет. Но, с другой стороны, от таких событий как раз и взрослеют -- иной раз и мгновенно.

     -- Если вы хотите жить, ваше высочество, -- вкрадчиво проговорил Ребозо, -- было бы лучше, если бы вы несколько месяцев отсутствовали в замке. Дед ваш во гневе, а теперь еще и затосковал. Не могу представить, что он выкинет в следующую минуту.

     -- Не хочешь же ты сказать, что он сошел с ума?

     -- Я так не думаю, -- медленно проговорил Ребозо, -- но наверняка не знаю. И мне было бы гораздо спокойнее, ваше высочество, если бы вы спрятались.

     -- Но где? -- Бонкорро принялся испуганно озираться, вдруг став беспомощным и растерянным. -- Куда мне идти?

     Ребозо неожиданно улыбнулся:

     -- Не в гардероб, ваше высочество, и не под кровать. Я имел в виду другое. Я хотел бы спрятать вас вне замка, вне нашей столицы Венарры. Я знаком с одним бароном, у него свое поместье. Он человек добрый и законопослушный и никогда не обидит принца. Он позаботится о том, чтобы вас никто не нашел, даже если его величество прикажет вас разыскать. Но он такого приказа не отдаст: я позабочусь о том, чтобы он не узнал, где вы находитесь.

     Бонкорро нахмурился.

     -- А как ты это сделаешь?

     -- Я солгу, ваше высочество. О нет, не глядите на меня с таким укором. Это будет ложь во спасение, и это будет гораздо лучше, нежели оставить вас здесь, где ваш дед в любой момент может ударить вас, подвернись вы ему под руку.

     Бонкорро поежился. Он видал Маледикто во гневе.

     -- Но он же колдун! Разве он не отыщет меня где угодно?

     -- Я тоже колдун, -- спокойно отозвался Ребозо. -- И замету ваши следы с помощью моего искусства -- да так, что даже ему не под силу будет найти их. Это мой долг перед вами и перед ним.

     -- Ну да, конечно, -- рассудительно кивнул Бонкорро. -- Странно только, что тебе надо врать ему, чтобы сохранить ему верность.

     -- Придет день, и он поблагодарит меня за это, -- заверил принца Ребозо. -- А теперь пойдемте, ваше высочество, болтать некогда. Никто не знает, когда на вашего деда снова нападет приступ ярости. Нам нужно успеть уйти, пока он не вспомнил о вас.

     Глаза принца Бонкорро широко открылись от страха.

     -- Он точно вспомнит! Как же мы... Ребозо?!

     -- А вот так. -- Ребозо развернул просторный темный плащ и накинул на плечи мальчика. -- Набросьте капюшон.

     Бонкорро торопливо натянул на голову капюшон, постаравшись получше спрятать лицо. Теперь он мог видеть только прямо перед собой.

     Ребозо надел похожий плащ и тоже натянул на голову капюшон.

     -- Ну вот, -- сказал он. -- Два беглеца, одинаково одетых, верно? И кто теперь скажет, что вы принц, а не сын дровосека? А теперь поспешим, мой мальчик! Уйдем через задние ворота!

     Ров они переплыли в маленьком ялике, спрятанном за воротами. Бонкорро дрожал от страха, ожидая, что вот-вот на поверхности появится чудище с громадными глазами, но Ребозо пробормотал заклинание, и глаза, если и появлялись над водой, тут же сонно захлопывались и тонули. Маленькая лодочка скользила по темной маслянистой воде без весел и паруса, и Бонкорро гадал, как это канцлеру удается управлять ею.

     А управлял Ребозо лодкой с помощью колдовства, конечно.

     И Бонкорро решил, что ему следует выучиться колдовству, иначе так всю жизнь и придется зависеть от чужих милостей. Но только, конечно же, он не станет учиться черной магии -- он не позволит Сатане овладеть собою так, как дедом. Он никогда не будет таким злобным, таким порочным! Мальчик знал, что Ребозо не такой. И еще он понимал: кто бы ни вонзил клинок под ребро его отцу, приказ об этом отдал сам король Маледикто. У Бонкорро не было доказательств, но он в них и не нуждался. Он не раз слышал, как дед и отец ссорились, слышал, как старик кричал на наследника и проклинал его. Слышал и спокойные, рассудительные ответы принца Касудо -- ответы, от которых у короля начинались колики и спазмы. Еще он слышал, как король угрожал сыну, и не только угрожал, но даже замахивался на него во гневе. Нет, ему не нужны никакие доказательства. Он всегда боялся деда и не любил его, а теперь он его возненавидел и твердо решил ни за что на свете не быть похожим на Маледикто.

     Но с другой стороны, он решил не походить и на отца -- по крайней мере теперь. Принц Касудо был хорошим человеком, очень хорошим, почти что святым, но все обстояло именно так, как сказал канцлер Ребозо: именно его хорошие качества мешали ему стать настоящим королем. Кстати говоря, эти же качества делали принца и непригодным для жизни. Он ни о чем не подозревал и получил удар ножом в спину. А Бонкорро хотелось бы стать хорошим королем, когда придет его время, но еще больше ему хотелось жить. И еще ему хотелось отомстить -- отомстить собственному деду.

     Лодка пристала к берегу, Ребозо выпрыгнул и протянул руку принцу. Их уже ждали лошади, привязанные к дереву, черные как ночь. Ребозо подсадил мальчика в седло, сам уселся верхом на вторую лошадь и взял поводья у Бонкорро, хлестнул своего коня коротким хлыстом, и они тихо, почти бесшумно тронулись в путь. Спустились с замкового холма, проехали по темной равнине. И только тогда, когда они оказались под покровом леса, принц Бонкорро осмелился заговорить:

     -- Почему ты служишь королю Маледикто, Ребозо? Почему ты ему подчиняешься? Разве ты считаешь, что его приказы справедливы?

     -- Нет, -- ответил Ребозо и содрогнулся. -- Он злой человек, ваше высочество, и приказывает мне совершать дурные поступки. Скажу вам как на духу: порой мне самому тошно, хотя я понимаю -- выполнять такие приказы необходимо, чтобы в королевстве был порядок. Но бывают и другие задания, которые он мне поручает. От них мне страшно, и я не вижу, какая от них польза.

     -- Ну так зачем же ты тогда выполняешь эти приказы? Зачем?

     -- Затем, что боюсь, -- откровенно признался Ребозо. -- Боюсь его ярости, его гнева, боюсь тех пыток, которым он может меня подвергнуть, если я его ослушаюсь, но больше всего я боюсь тех ужасов, которые он может сотворить с помощью черной магии.

     -- А ты не мог бы стать таким же хорошим, каким был мой папа? Разве тогда... о нет, конечно, силы Добра не защитят тебя, -- горько проговорил принц Бонкорро. -- Папу же не защитили? Может быть, защитят в будущей жизни, но не в этой.

     -- Даже если и так, -- быстро сказал Ребозо, чтобы отвлечь мальчика от печальных мыслей, -- меня-то они точно не защитят, я совершил слишком много грехов, ваше высочество, служа вашему деду, очень много грехов, и многие из них поистине страшные.

     -- Но у тебя не было выбора!

     -- Был, -- со вздохом отвечал Ребозо. -- И что того хуже, я знал об этом. Я мог сказать "нет", я мог отказаться.

     -- Если бы ты так сделал, дед бы тебя убил! Тебя бы пытали, а потом убили бы!

     -- Это точно, -- согласился Ребозо. -- И у меня не хватило мужества встретиться с этим лицом к лицу. Нет, я трусил, я дрожал и повиновался, и потому душа моя проклята и обречена на муки Преисподней.

     -- А мой папа не такой. -- Бонкорро вдруг выпрямился в седле, глаза его широко открылись, словно он внезапно что-то понял. -- Наверняка папа отказался совершить дурной поступок, а дед убил его за это!

     -- Ваше высочество, какая разница? -- умоляющим голосом проговорил Ребозо. -- Он мертв, и этим все сказано.

     -- Не все! -- воскликнул юный принц. -- Отец был храбр, и его храбрость спасла его от Ада и тебя может спасти, Ребозо, даже сейчас!

     Он произнес это так, что Ребозо поежился -- собственно, он и так весь дрожал от мыслей, что король может найти его. Но вслух он сказал другое:

     -- Ваш отец теперь там, где ему лучше, чем здесь, ваше высочество!

     -- Может, так оно и есть, -- согласился принц. -- Но мне не хотелось бы оказаться там раньше времени. Почему отец не изучал магию?

     -- Потому что магия бывает только черная, ваше высочество.

     -- Я в это не верю, -- отрезал принц Бонкорро. --- Отец рассказывал мне о святых, которые умеют творить чудеса.

     -- Чудеса, это верно. Не сомневаюсь, ваш отец теперь способен творить чудеса или скоро будет способен. Но чудеса -- это не магия, ваше высочество, и творят их не святые, а Тот, кого они почитают. Тот, кто действует через них. Просто быть хорошим -- этого еще недостаточно. Нужно быть по-настоящему святым, чтобы стать проводником для светлой силы...

     Принц Бонкорро упрямо мотнул головой.

     -- Должно быть что-то такое, канцлер Ребозо... Должна быть другая магия, хорошая, добрая, иначе бы весь мир уже давным-давно объяло Зло.

     "Почему ты думаешь, что этого до сих пор не случилось?" -- с горечью подумал Ребозо, но промолчал. Да и потом, о злобных волшебниках из Меровенса слыхал даже принц Бонкорро, а канцлеру Ребозо не хотелось бы, чтобы мальчик слишком долго размышлял об этом. Разве есть более короткая дорога к смерти, чем занятия добрым волшебством в стране злых колдунов?

     -- А дедушка когда-нибудь умрет? -- спросил Бонкорро.

     Ребозо покачал головой:

     -- Это известно только двоим, ваше высочество, и один из них -- демон, который поддерживает в вашем деде жизнь.

     Другим, как догадывался принц Бонкорро, был Бог, но он понял, почему Ребозо не отважился произнести этого имени вслух. Он боялся произносить имя Бога в Латрурии и вдобавок имел неподходящий душевный настрой.


     Минуло полгода, прежде чем канцлер Ребозо снова постучался у ворот поместья барона Гарчи.

     -- Добро пожаловать, милости просим, лорд-канцлер! -- воскликнул добродушный и мягкосердечный помещик. -- Входите да отдохните с дороги. Да выпейте кружечку пивка!

     -- Пиво это, конечно, хорошо...

     Поняв намек, Гарчи вздохнул и сказал:

     -- Если вы предпочитаете вино, то у меня и вино имеется.

     -- О, с удовольствием, -- с большим энтузиазмом отозвался Ребозо. -- Я бы, пожалуй, выпил охлажденного белого вина, которым так славятся ваши края.

     -- Сейчас-сейчас, есть у нас и такое! -- воскликнул Гарчи, поднял было руку, чтобы хлопнуть канцлера по плечу, да передумал. -- Давайте уйдем в тень.

     И он пошел первым, потом опомнился и пропустил вперед канцлера.

     Ребозо довольно кивнул, оценив тактичность барона, и спросил:

     -- Ну, как ваш подопечный?

     -- О, отличный парнишка! Ему на пользу сельский воздух, и еще ему нравится играть с моими ребятишками. Ребозо взглядом пригвоздил барона к земле.

     -- Надеюсь, они его не обижают?

     -- Да что вы! -- возмутился барон. -- Поначалу-то они, конечно, дрались маленько, ну, это у мальчишек всегда так бывает...

     -- Надеюсь, вы наблюдали за этими драками?

     Гарчи кивнул, немного обиженно:

     -- Да. Я это делал осторожно, так, чтобы меня не было видно. Ну а когда они чересчур распускали руки, поблизости "случайно" оказывался один из моих рыцарей.

     -- И насколько же они распускали руки? -- выпалил Ребозо.

     -- Ну, как-то раз ваш волчонок повалил моего среднего сынишку на землю и был готов отколотить его, а глазенки у самого так и сверкали. Я вам честно скажу --я и то струхнул. Младший мой на ту пору с ним уже подрался и здорово схлопотал -- а они вроде бы ровесники. Старший рядом стоял и уже готов был броситься на подмогу среднему, ну а я ему сказал, чтобы он этого не делал. Ему-то уже четырнадцать как-никак.

     -- Но ваш рыцарь разнял мальчиков?

     -- Да, и я так думаю, уберег моего среднего сынишку от жестокого избиения. Потом рыцарю пришлось отвести вашего парнишку в сторонку и объяснить ему, что мальчики вовсе не должны драться насмерть, что детские драки всего лишь чуть-чуть серьезнее, чем обычные игры.

     -- Удивлюсь, если вы его убедили!

     -- Конечно, не убедил, но с того дня я не видел, чтобы он так злобствовал. А стычки у них бывают то и дело. Хоть они и подружились с первого дня, но мальчишки есть мальчишки.

     -- Это верно, -- согласился канцлер, но так на его месте согласился бы любой, кто на самом деле ничего не смыслит в мальчишках.

     -- А где они сейчас?

    

... ... ...
Продолжение "Маг менестрель" Вы можете прочитать здесь

Читать целиком
Все темы
Добавьте мнение в форум 
 
 
Прочитаные 
 Маг менестрель
показать все


Анекдот 
Папа - это самец мамы.
показать все
    Профессиональная разработка и поддержка сайтов Rambler's Top100