Вход    
Логин 
Пароль 
Регистрация  
 
Блоги   
Демотиваторы 
Картинки, приколы 
Книги   
Проза и поэзия 
Старинные 
Приключения 
Фантастика 
История 
Детективы 
Культура 
Научные 
Анекдоты   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Персонажи
Новые русские
Студенты
Компьютерные
Вовочка, про школу
Семейные
Армия, милиция, ГАИ
Остальные
Истории   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Авто
Армия
Врачи и больные
Дети
Женщины
Животные
Национальности
Отношения
Притчи
Работа
Разное
Семья
Студенты
Стихи   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Иронические
Непристойные
Афоризмы   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рефераты   
Безопасность жизнедеятельности 
Биографии 
Биология и химия 
География 
Иностранный язык 
Информатика и программирование 
История 
История техники 
Краткое содержание произведений 
Культура и искусство 
Литература  
Математика 
Медицина и здоровье 
Менеджмент и маркетинг 
Москвоведение 
Музыка 
Наука и техника 
Новейшая история 
Промышленность 
Психология и педагогика 
Реклама 
Религия и мифология 
Сексология 
СМИ 
Физкультура и спорт 
Философия 
Экология 
Экономика 
Юриспруденция 
Языкознание 
Другое 
Новости   
Новости культуры 
 
Рассылка   
e-mail 
Рассылка 'Лучшие анекдоты и афоризмы от IPages'
Главная Поиск Форум

Рассказы - - Обезьяний палец

Фантастика >> Зарубежная фантастика >> Азимов, Айзек >> Рассказы
Хороший Средний Плохой    Скачать в архиве Скачать 
Читать целиком
Айзек Азимов. Обезьяний палец



     - Да. Да. Да. Да. Да. Да. Да. Да. Да. Да. Да. Да. Да. Да. Да. Да, - произнес Марми Таллин в шестнадцати различных тональностях и ударениях, при этом его кадык на длинной шее конвульсивно дергался. Марми писатель-фантаст.

     - Нет, - ответил Лемюэль Хоскинс, непоколебимо глядя сквозь свои очки в стальной оправе. Хоскинс - издатель научной фантастики.

     - Значит, вы не принимаете научный тест. Вы меня не слушаете. Я забаллотирован? - Марми приподнялся на цыпочках, опустился, несколько раз повторил этот процесс, тяжело дыша. Пальцами он вцепился себе в волосы.

     - За один, против шестнадцать, - сказал Хоскинс.

     - Послушайте, - снова начал Марми, - почему это вы всегда правы? Почему неправ всегда я?

     - Марми, посмотрите этому в лицо. Мы судим по-разному. Если тираж журнала уменьшится, я буду разорен. Засяду по уши. Президент общества космических издателей начнет задавать вопросы. Он примется изучать цифры. Но тираж не падает. Напротив, он растет. Поэтому я хороший издатель. Что касается вас, то когда издатели принимает ваши рукописи, вы талант. Но когда не принимают, вы бездарь. В данный момент вы бездарь.

     - Есть и другие издатели. Вы не один, - Марми вытянул руки, растопырив пальцы. - Считать умеете? Вот сколько фантастических журналов с радостью возьмут рассказы Таллина не глядя.

     - Gesundheit [на здоровье, (нем.)], - сказал Хоскинс.

     - Послушайте, - голос Марми стал сладким, - вы хотите, чтобы я внес два изменения, верно? Вам нужна вступительная сцена с битвой в космосе. Ладно, сделал. Она уже тут. - Он помахал рукописью под носом у Хоскинса, и тот отодвинулся, как от дурного запаха.

     - Но вы хотите также, чтобы в самой середине действия произошла ретроспекция, сцена на корабле, - продолжал Марми, - и вот этого вы не можете получить. Внеся это изменение, я уничтожу концовку, в которой сейчас есть и пафос, и глубина, и чувство.

     Издатель Хоскинс уселся в кресло и обратился к секретарше, которая все это время продолжала печатать. Она привыкла к таким сценам.

     Хоскинс сказал:

     - Вы слышали, мисс Кейн? _О_н_ говорит о пафосе, глубине и чувстве. Что писатель знает о таких вещах? Послушайте, введя вставку, вы усиливаете интерес, укрепляете рассказ, делаете его более ценным.

     - Чем я его делаю ценнее? - с болью воскликнул Марми. - Вы хотите сказать, что если я посажу в корабль несколько парней и заставлю их говорить о политике и социологии в ожидании взрыва, рассказ станет ценнее? О, Боже!

     - Но иначе нельзя. Если вы дождетесь кульминации и потом начнете обсуждать политику и социологию, читатель уснет над вашим рассказом.

     - Я пытаюсь сказать вам, что вы ошибаетесь, и могу это доказать. Что смысла спорить, когда я организовал научный эксперимент...

     - Научный эксперимент? - Хоскинс снова апеллировал к секретарше. - Как вам это нравится, мисс Кейн? Он считает себя одним из своих героев.

     - Я случайно знаком с одним ученым.

     - Кто это?

     - Доктор Арндт Торгессон, профессор психодинамики Колумбийского университета.

     - Никогда о нем не слышал.

     - Полагаю, это о многом говорит, - с презрением сказал Марми. - _В_ы о нем никогда не слышали. Вы и об Эйнштейне не слышали, пока ваши авторы не стали упоминать его в рассказах.

     - Очень остроумно. Какая гадость! Так что с этим Торгессоном?

     - Он разработал способ научной оценки качества рукописи. Это грандиозная работа. Это... это...

     - И это тайна?

     - Конечно, тайна. Он не профессор из фантастики. В фантастике когда человек разрабатывает теорию, он тут же оповещает об этом все газеты. В реальной жизни так не бывает. Ученый годы проводит в экспериментах, пока не опубликует что-нибудь. Публикация - это серьезное дело.

     - Тогда откуда _в_ы_ об этом знаете? Простой вопрос.

     - Так случилось, что профессор Торгессон мой поклонник. Ему нравятся мои рассказы. Он считает меня лучшим писателем в этом жанре.

     - И он показал вам свою работу?

     - Да. Я предвидел, что вы заупрямитесь насчет этого рассказа, и попросил его провести для нас эксперимент. Он согласился, если мы не будем об этом рассказывать. Он сказал, что эксперимент интересный. Он сказал...

     - Но почему такая таинственность?

     - Ну... - Марми колебался. - Послушайте, предположим, у вас есть обезьяна, которая печатает текст "Гамлета".


     Хоскинс в тревоге смотрел на Марми.

     - Вы что, розыгрыш тут устраиваете? - Он повернулся к мисс Кейн. - Когда писатель десять лет проработает в фантастике, без клетки он опасен.

     Мисс Кейн продолжала быстро печатать.

     Марми сказал:

     - Вы меня слышали: обычная обезьяна, выглядит даже забавнее среднего издателя. Я договорился на сегодня. Идете со мной?

     - Конечно, нет. Вы думаете, я оставлю кипу рукописей вот такой высоты, - он резко провел ладонью по горлу, - ради вашей глупой шутки? Думаете, буду подыгрывать клоуну?

     - Это не шутка, Хоскинс. Ставлю обед в любом ресторане по вашему выбору. Мисс Кейн свидетельница.

     Хоскинс снова сел.

     - Вы меня угостите обедом? Вы, Мармадьюк Таллин, самый известный в Нью-Йорке должник, собираетесь оплатить чек?

     Марми содрогнулся, но не от упоминания о своей неспособности оплатить чек, а от своего имени во всей его ужасной трехсложности. Он сказал:

     - Повторяю. Обед: что хотите и где хотите. Бифштексы, грибы, грудка рябчика, марсианский крокодил - что угодно.

     Хоскинс встал и снял со шкафа шляпу.

     - Не могу упустить возможность взглянуть, как вы достаете старую большую долларовую банкноту из левого фальшивого каблука, где она пролежала с девятьсот двадцать восьмого. Я иду с вами в Бостон...


     Доктор Торгессон был польщен. Он тепло пожал руку Хоскинсу и сказал:

     - Я читаю "Космические рассказы" с самого приезда в эту страну, мистер Хоскинс. Прекрасный журнал. Особенно мне нравятся рассказы мистера Таллина.

     - Слышите? - спросил Марми.

     - Слышу. Марми говорит, что у вас есть талантливая обезьяна, профессор.

     - Да, - ответил Торгессон, - но, конечно, это конфиденциально. Я не готов еще к публикации, а преждевременная публикация может уничтожить мою профессиональную карьеру.

     - Все сохранится под шляпой издателя, профессор.

     - Хорошо, хорошо. Садитесь, джентльмены, садитесь. - Он начал расхаживать перед ними. - Что вы рассказывали мистеру Хоскинсу о моей работе, Марми?

     - Ничего, профессор.

     - Вот как. Ну, что ж, мистер Хоскинс, как издатель журнала научной фантастики, вы, я не сомневаюсь, знаете все о кибернетике.

     Хоскинс позволил сосредоточенно интеллигентному взгляду просочиться за стальную оправу своих очков. Он сказал:

     - А, да. Компьютеры... Массачузетский технологический... Норберт Винер... - И что-то еще.

     - Да. Да. - Торгессон заходил быстрее. - Тогда вы знаете, что был на основе кибернетических принципов создан шахматный компьютер. Шахматные правила и цель игры встроены в его цепи. Если дать машине определенную позицию, она сможет рассчитать все вероятные ходы с их последствиями и выбрать тот ход, который с наибольшей вероятностью ведет к победе. Она может при этом учитывать даже темперамент противника.

     - А, да, - сказал Хоскинс, глубокомысленно поглаживая подбородок.

     Торгессон продолжал:

     - Представьте себе аналогичную ситуацию, в которой машине дают фрагмент художественного произведения, к которому компьютер может добавлять слова из своей памяти, где сосредоточен весь словарь языка. Естественно, такую машину нужно снабдить чем-то вроде пишущей машинки. И конечно, такой компьютер будет гораздо, гораздо сложнее шахматного.

     Хоскинс беспокойно заерзал.

     - Обезьяна, профессор. Марми упоминал обезьяну.

     - Но я как раз к этому и веду, - ответил Торгессон. - Естественно, никакая машина не может достичь такой сложности. Но человеческий мозг... Человеческий мозг сам по себе тоже компьютер. Конечно, я не мог использовать мозг человека. Закон, к сожалению, не позволяет. Но даже мозг обезьяны, соответственно подготовленный, может сделать больше, чем любая созданная человеком машина. Подождите! Сейчас я принесу маленького Ролло.

     Он вышел из комнаты. Хоскинс немного подождал, потом осторожно взглянул на Марми. И сказал:

     - Ну, Братец!

     - В чем дело? - спросил Марми.

     - В чем дело? Это фальшивка. Скажите, Марми, где вы взяли этого мошенника?

     Марми рассердился.

     - Мошенника? Это подлинный кабинет профессора в "Фэйервезер Холл", в Колумбийском университете. Университет вы узнали, надеюсь? Видели статую Альма Матер на 16 улице? Я вам показывал кабинет Эйзенхауэра.

     - Конечно, но...

     - А это кабинет доктора Торгессона. Посмотрите на пыль. - Он подул на книгу, подняв облака пыли. - Одна только пыль свидетельствует, что это подлинный кабинет. А посмотрите название книги. "Психодинамика человеческого поведения". Автор профессор Арндт Рольф Торгессон.

     - Хорошо, Марми, хорошо. Торгессон существует, и это его кабинет. Откуда вы узнали, что подлинный профессор в отпуске, и как проникли в его кабинет, я не знаю. Но неужели вы пытаетесь меня убедить, что этот шут с компьютерами и обезьяной и есть подлинный профессор?

     - У таких подозрительных людей, как вы, бывает очень несчастное детство.

     - Это всего лишь результат общения с писателями, Марми. Я уже выбрал ресторан, и обойдется это вам недешево.

     Марми фыркнул:

     - Ничего из тех несчастных пенни, что вы мне платили. Тише, он возвращается.


     За шею профессора цеплялась обезьянка капуцин очень меланхоличного вида.

     - Это маленький Ролло, - сказал Торгессон. - Поздоровайся, Ролло.

     Обезьянка потянула его за волосы.

     Профессор сказал:

     - Боюсь, он устал. У меня есть образец его работы.

     Он опустил обезьянку, позволив ей держаться за его палец, а сам достал из кармана пиджака два листа бумаги и протянул их Хоскинсу.

     Хоскинс прочел:

     - Быть иль не быть, вот в чем вопрос. Достойно ли души терпеть удары и щелчки обидчицы судьбы иль лучше встретить с оружьем войско бед и положить конец волненьям? Умереть. Забыться. И все. И знать, что этот сон - предел сердечных мук... [Пер. Б.Пастернака].

     Он поднял голову.

     - Это напечатал маленький Ролло?

     - Вернее, это копия того, что он напечатал.

     - Ага, копия. Ну, маленький Ролло плохо знает Шекспира. У Шекспира "встретить с оружьем море бед".

     Торгессон кивнул.

     - Вы совершенно правы, мистер Хоскинс. Шекспир действительно написал "море". Но видите ли, это смешанная метафора. Невозможно сражаться с морем при помощи оружия. С оружием сражаются против войска. Ролло выбрал подходящее по ритму слово "войско". Это одна из редких ошибок Шекспира.

     Хоскинс сказал:

     - Покажите, как он печатает.

     - Конечно. - Профессор поставил на маленький столик машинку. От нее шел провод. Профессор объяснил: - Нужна электрическая машинка, иначе потребуется слишком большое физическое усилие. Необходимо также подсоединить Ролло к трансформеру.

     Он сделал это с помощью двух электродов, на восьмую дюйма выступавших из черепа маленького животного.

     - Ролло, - сказал он, - подвергся очень тонкой операции мозга, во время которой провода были подсоединены к разным участкам его мозга. Мы можем отключить его действия и использовать его мозг просто как компьютер. Боюсь, что подробности будут слишком...

     - Пусть печатает, - сказал Хоскинс.

     - А что вы бы хотели?

     Хоскинс быстро соображал.

     - Он знает "Лепанто" Честертона?

     - Он ничего не знает. Он только рассчитывает. Просто прочтите небольшой отрывок, чтобы он мог оценить настроение и стиль и рассчитать продолжение по первым словам.

     Хоскинс кивнул, расправил грудь и загремел:

     - Белые фонтаны падают с солнечных дворов, и Солдан Византийский улыбается им. Смех, подобный фонтанам, застыл в лице того, кого боятся все люди. Он тревожит лесную тьму, тьму его бороды; он завивается вокруг кроваво-красного полумесяца, полумесяца его губ; моря всего мира потрясаются его кораблями...

     - Достаточно, - сказал Торгессон.

     Наступила тишина. Обезьянка серьезно рассматривала пишущую машинку.

     Торгессон сказал:

     - Процесс требует некоторого времени, конечно. Маленькому Ролло нужно принять во внимание романтизм этого произведения, слегка архаический стиль, ритм и так далее.

     И тут маленький черный палец нажал клавишу. Это была буква "о".

     - Он не использует большие буквы, - сказал ученый, - и знаки препинания тоже, и у него бывает много ошибок. Поэтому я обычно перепечатываю его работу.

     Маленький Ролло коснулся клавиши "н", потом "и". Потом после долгого раздумья нажал на пробел.

     - Они, - прочел Хоскинс.

     Начали появляться слова:

     - они об рушивались набе лые рес публики италии устрем ля лись вадриатику как львым оря папа вот чаянии взметнулр уки ипризвал всех христяьн скихры царей под зна мякреста.

     - Боже мой! - сказал Хоскинс.

     - Такое продолжение? - спросил Торгессон.

     - Клянусь любовью святого Петра! - не мог прийти в себя Хоскинс.

     - Если так, то Честертон очень хороший поэт.

     - Святой дым! - воскликнул Хоскинс.

     - Видите! - сказал Марми, массируя плечо Хоскинса. - Видите, видите, видите! Видите, - добавил он.

     - Будь я проклят, - сказал Хоскинс.

     - Послушайте, - сказал Марми, трепля свои волосы, пока они не стали напоминать хохолок попугая, - перейдем к делу. Давайте попробуем мой рассказ.

     - Да, но...

     - Это в пределах возможностей маленького Ролло, - заверил его Торгессон. - Я часто читаю Ролло отрывки из лучших фантастических рассказов, включая, конечно, рассказы Марми. Удивительно, как улучшаются некоторые.

     - Дело не в этом, - сказал Хоскинс. Любая обезьяна может сочинять лучшую фантастику, чем большинство этих писак. Но в рассказе Таллина тринадцать тысяч слов. Обезьяна будет печатать его целую вечность.

     - Вовсе нет, мистер Хоскинс, вовсе нет. Я прочту ему рассказ, а в нужном месте мы позволим ему продолжить.

     Хоскинс сложил руки,

     - Валяйте. Я готов.

     - А я, - сказал Марми, - более чем готов. - И он тоже сложил руки.


     Маленький Ролло сидел, пушистый крошечный клубок каталептического страдания, а негромкий голос доктора Торгессона поднимался и опускался в периодах описания космической битвы и последующих стремлений пленных землян вернуть себе свой захваченный корабль.

     Один из героев выбрался из корабля, и доктор Торгессон с восторгом следил за развитием событий. Он прочел:

     - Стенли замер в молчании вечных звезд. Больное колено рвало его подсознание; он ждал, чтобы чудовища услышали его стук и...

     Марми отчаянно дернул доктора Торгессона за рукав. Торгессон поднял голову и отсоединил маленького Ролло.

     - Все, - сказал Марми. - Видите ли, профессор, именно здесь Хоскинс запускает свои липкие пальцы в мой труд. Я продолжаю сцену за пределами корабля, пока Стенли не одерживает победу и не возвращает корабль землянам. Потом я начинаю объяснять. Хоскинс хочет, чтобы я прервал сцену снаружи, вернулся внутрь, остановил действие на две тысячи слов, потом снова вышел наружу. Слышали когда-нибудь подобный вздор?

     - Пусть обезьяна решает, - сказал Хоскинс.

     Доктор Торгессон включил маленького Ролло, и черный дрожащий палец нерешительно потянулся к клавиатуре. Хоскинс и Марми одновременно наклонились вперед, их головы легко столкнулись над маленьким телом Ролло. Обезьянка нажала клавишу "н".

     - Н, - подбодрил Марми и кивнул.

     - Н, - согласился Хоскинс.

     Машинка напечатала "а", потом все быстрее продолжала:

     - нача лидействовать стенли в бессиль номужасе ждалпо ка откроютсялю ки ипока жутся одетые в скафандрыбез жа лостные лары...

     - Слово в слово! - в восторге сказал Марми.

     - Он хорошо усвоил ваш сентиментальный стиль.

     - Мой стиль нравится читателям.

     - Не понравился бы, если бы их средний коэффициент интеллекта не был... - Хоскинс смолк.

     - Давайте, - сказал Марми, - говорите. Говорите. Скажите, что их коэффициент как у двенадцатилетнего ребенка, и я процитирую вас во всех фантастических журналах страны.

     - Джентльмены, - сказал Торгессон, - джентльмены. Вы пугаете маленького Ролло.

     Они повернулись к машинке, которая продолжала уверенно выводить:

     - звездыдви ига лись по своим орби тама чувства стенли наста ивалич то корабль не подвижен.

     Каретка отъехала, начиная новую строку. Марми затаил дыхание. Вот здесь...

     Маленький палец протянулся и напечатал *.

     Хоскинс закричал:

     - Звездочка!

     Марми пробормотал:

     - Звездочка.

     Торгессон спросил:

     - Звездочка?

     Вслед за первой появилась целая цепочка звездочек.

     - Ну, вот и все, братец, - сказал Хоскинс. Он быстро объяснил ситуацию Торгессону: - Марми привык линией звездочек обозначать решительную перемену действия. А это именно то, что мне нужно.

     Машинка начала абзац:

     - внутри корабля...

     - Выключите, профессор, - сказал Марми.

     Хоскинс потер руки.

     - Когда я получу переработанный текст, Марми?

     Марми холодно спросил:

     - Какой переработанный текст?

     - Вы сами сказали: версию обезьяны.

     - Сказал. я привел вас сюда, чтобы показать. Этот маленький Ролло - машина; холодная логичная машина.

     - Ну и что?

     - Но дело в том, что хороший писатель не машина. Он пишет не умом, а сердцем. Своим сердцем. - Марми постучал себя по груди.

     Хоскинс застонал.

     - Что вы со мной делаете, Марми? Если начнете эту тягомотину о душе и сердце писателя, меня вырвет прямо перед вами. Давайте останемся на прежней обычной основе: вы пишете, я вам плачу.

     Марми сказал: "Послушайте минутку. Маленький Ролло поправил Шекспира. Вы сами на это указали. Маленький Ролло хочет, чтобы Шекспир говорил "войско бед", и с машинной точки зрения он совершенно прав. "Море бед" в данной ситуации - это смешанная метафора. Но неужели вы думаете, что Шекспир не знал этого? Просто Шекспир знал, как нарушать правила, вот и все. Маленький Ролло - машина и не может нарушить правила, а хороший писатель не просто может, а _о_б_я_з_а_н_. "Море бед" производит гораздо большее впечатление; в этой метафоре красота и мощь. И к дьяволу то, что метафора смешанная.

     - Когда вы велите мне сменить сцену действия, вы следуете механическим правилам привлечения внимания, и, конечно, маленький Ролло соглашается с вами. Но я знаю, что должен нарушить правила, чтобы конец произвел на читателя глубокое эмоциональное воздействие. Иначе у меня получится механический продукт, который может создать и компьютер.

     Хоскинс сказал:

     - Но...

     - Давайте, - сказал Марми, - голосуйте за механический подход. В таком случае Ролло лучший из редакторов.

     Хоскинс с дрожью в голосе сказал:

     - Хорошо, Марми, я беру ваш рассказ в прежнем виде. Нет, не давайте его мне: отправьте почтой. Я сейчас поищу поблизости бар.

     Он надел шляпу и повернулся, собираясь уходить. Торгессон сказал ему вслед:

     - Пожалуйста, никому не говорите о маленьком Ролло.

     Прощальная реплика донеслась перед тем, как хлопнула дверь:

     - Вы думаете, я спятил?..

     Марми, убедившись, что Хоскинс ушел, потер руки.

     - Неплохо поработал, - сказал он, указывая пальцем на свой висок. - Вот эта продажа мне понравилась. Никогда с такой радостью не продавал рассказ, профессор. - И он весело свалился на ближайший стул.

     Торгессон посадил Ролло себе на плечо. Он спросил:

     - Но, Мармадьюк, что бы вы стали делать, если бы маленький Ролло напечатал ваш вариант?

     На лице Марми появилось печальное выражение.

    

... ... ...
Продолжение "Обезьяний палец" Вы можете прочитать здесь

Читать целиком
Все темы
Добавьте мнение в форум 
 
 
Прочитаные 
 Обезьяний палец
показать все


Анекдот 
Современные Робин Гуды берут в банках кредиты и оформляют их на бомжей.
показать все
    Профессиональная разработка и поддержка сайтов Rambler's Top100