Вход    
Логин 
Пароль 
Регистрация  
 
Блоги   
Демотиваторы 
Картинки, приколы 
Книги   
Проза и поэзия 
Старинные 
Приключения 
Фантастика 
История 
Детективы 
Культура 
Научные 
Анекдоты   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Персонажи
Новые русские
Студенты
Компьютерные
Вовочка, про школу
Семейные
Армия, милиция, ГАИ
Остальные
Истории   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Авто
Армия
Врачи и больные
Дети
Женщины
Животные
Национальности
Отношения
Притчи
Работа
Разное
Семья
Студенты
Стихи   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рубрикатор 
Иронические
Непристойные
Афоризмы   
Лучшие 
Новые 
Самые короткие 
Рефераты   
Безопасность жизнедеятельности 
Биографии 
Биология и химия 
География 
Иностранный язык 
Информатика и программирование 
История 
История техники 
Краткое содержание произведений 
Культура и искусство 
Литература  
Математика 
Медицина и здоровье 
Менеджмент и маркетинг 
Москвоведение 
Музыка 
Наука и техника 
Новейшая история 
Промышленность 
Психология и педагогика 
Реклама 
Религия и мифология 
Сексология 
СМИ 
Физкультура и спорт 
Философия 
Экология 
Экономика 
Юриспруденция 
Языкознание 
Другое 
Новости   
Новости культуры 
 
Рассылка   
e-mail 
Рассылка 'Лучшие анекдоты и афоризмы от IPages'
Главная Поиск Форум

Штерн, Борис - Штерн - Реквием по Сальери

Фантастика >> Советская фантастика >> Авторы >> Штерн, Борис
Хороший Средний Плохой    Скачать в архиве Скачать 
Читать целиком
Борис ШТЕРН

РЕКВИЕМ ПО САЛЬЕРИ



     Детективное либретто для исторического балета

     в 2-х действиях с увертюрой и апофеозом
Действующие лица:

Все названные по ходу либретто

действующие лица и исторические личности

должны нам что-нибудь станцевать

УВЕРТЮРА

История - Великий Балетмейстер.

Не странно ли: исторические личности на сцене Истории

всегда танцуют парами - назовешь одного,

сразу же является второй.

Возьмем кого-нибудь наугад, например:

Кирилл и Мефодий,

Чернышевский и Добролюбов,

Гдлян и Иванов,

Тристан и Изольда,

Данте и Алигьери,

Робинзон Крузо и Пятница,

Карл Маркс и Фридрих Энгельс,

Каменев и Зиновьев,

Роберт Рождественский и Евгений Евтушенко

и многие-многие другие -

этот список можно продолжать до бесчувствия.

Получается какая-то дурная закономерность:



     ЕСЛИ НЕТ ПАРЫ, ЗНАЧИТ, ЛИЧНОСТЬ НЕ ИСТОРИЧЕСКАЯ


     Получается так...


     Объяснение этой парной закономерности простое:

     у любого нормального человека всегда найдется

     друг (например, Огарев), враг (Троцкий),

     любовница (Клеопатра), сын (Дюма-младший),

     брат (Райт, Гонкур или Вайнер), сват,

     кум, сосед и так далее -

     поэтому, как только человек становится

     исторической личностью,

     он автоматически тащит с собой

     на сцену Истории того,

     кто первым подвернулся за кулисами.

     Впрочем, для закона парности существует и другое

     простейшее объяснение: конечно же, в реальной жизни

     исторические личности бродят не только парами,

     но и триумвиратами, и дюжинами,

     и даже волчьими стаями, -

     но, к сожалению, господам Геродотам

     (Флавиям, Карамзиным) лень или недосуг

     описывать Историю во всем ее многообразии,

     и они толкуют ее _к_о_н_ц_е_п_т_у_а_л_ь_н_о_,

     по заданной схеме "один плюс один", например:

     "Поссорились как-то Михал Сергеич с Борис Николаичем

     и развалили Советский Союз... "


     Так получается...


     Но что это мы все о политике да о политике -

     криминальная История гораздо интересней,

     тем более, что

     криминалистика тоже подчинена закону парности.

     Ежу понятно: если есть труп, значит, есть и убийца.

     Вызовешь на бис одного - выходят вдвоем, например:


     Давид и Голиаф,

     Брут и Цезарь,

     Иоан Грозный и его сын,

     Борис Годунов и царевич Димитрий,

     Стенька Разин и княжна,

     Джугашвили и жена...


     Но мы кажется опять ударились в политику...

     Возьмем лучше какую-нибудь криминальную пару

     из мира искусства - пусть танцует,

     а мы на ее примере рассмотрим процесс

     раздвоения и деградации творческой личности

     в наше нелегкое время.

     Возьмем хотя бы всем известных Моцарта и Сальери -

     чем не классическая криминальная пара?

     Хорошо.

     Берем Моцарта и Сальери.


     Оркестр заканчивает увертюру.


     Занавес медленно-медленно поднимается.


     ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ. СМЕРТЬ САЛЬЕРИ


     1


     Печка в Центральном Доме Композиторов -

     все действующие лица должны от нее танцевать.

     На стене висит портрет Петра Ильича Чайковского.

     Под портретом - ружье Чайковского, двустволка.

     В центре сцены - Мягкое Потертое Кресло

     и шикарный черный рояль типа "Стейнвей Д"

     На рояле дымит медный тульский самовар.


     Вначале, по старшинству, на сцене появляется Сальери и, кряхтя, усаживается в Потертое Кресло. Сальери старше Моцарта лет на сорок - когда он у гроба Сталина в почетном карауле стоял, Моцарт еще под стол пешком не ходил.

     Итак, живет в Москве (можно и в Питере или в Новосибирске, но жить в Москве все-таки ближе к делу) такой весь из себя Сальери Антонин Иванович, композитор (можно и художник или писатель, но пусть уж по традиции Сальери будет композитором), русский (итальянского происхождения), 1912 года рождения, заслуженный, Гертруда и проч. Усаживается в Потертое Кресло и начинает пить утренний чай из тульского самовара.

     Как вдруг выскакивает на сцену его любимый ученик - Моцарт Валерьян Амадеевич, а попросту "Валера", - молодой, глупый, гениальный, тоже русский (но неизвестно какого происхождения, хотя в фамилии присутствует подозрительный корень "моца"... ) и начинает выделывать всякие антраша и кренделя в три с половиной оборота и ни в грош не ставить Сальери - дескать, "старый веник, плохо метет, загородил молодым дорогу, ни пройти, ни проехать".

     И все это происходит не в каком-то там занюханном 197... определяющем, решающем или завершающем году какой-то очередной пятилетки качества из количества, а на самом что ни на есть историческом переломе - предположим, в году 1991-м.

     Возникает вопрос: что должен делать Сальери в этой пиковой ситуации?

     Самое простое и умное - сидеть, пить чай.

     Но самое простое не всегда получается, а на самое умное чаю не хватит. На "старого веника" можно бы и не обижаться - сойдет, как признание заслуг; но Валера Моцарт в кулуарах совсем уже распоясался: и композитор из Сальери хренниковый, и музЫчка у него соцреалистическая, с мелодией, и Гимн Удыгейской автономной области не Сальери написал, а Ференц Лист, а Антонин Иваныч свою подпись поставил и получил Ленинскую премию; и дачу себе Сальери за казенный счет отгрохал, и служебную машину почем зря на базар гоняет - в общем, все как положено, полный джентльменский набор обвинений.

     Нельзя же так.

     Что посоветовать Антонину Иванычу, которому Моцарт всю оставшуюся жизнь отравил?

     "Ответить тем же! - подумает иной нетерпеливый балетоман. - Отравить Моцарта! Пригласить этого Валеру-Швалеру в ресторан Центрального Дома Композиторов - мол, посидим, выпьем, поговорим, - подсыпать ему яду в стакан с водкой, и с концами. "

     Ничего себе!


     2


     Все тот же Дом Композиторов.

     Справа - гардероб, слева - ресторан,

     посередине - женский и мужской туалеты.


     План отравления Моцарта не проходит - и вот по каким причинам:

     Во-первых, что ни говорите, а так порядочные люди не поступают. Прав поэт: гений и уголовщина в наше время несовместимы. Представьте на минуту такую сцену:

     Юрий Бондарев в ЦДЛитераторов подсыпал яду в стакан своему тезке Юрию Нагибину...

     Нонсенс!

     Или наоборот: Василий Аксенов в том же доме взял да отравил грибочками Валентина Распутина...

     Нет, это невозможно! Нет, нет и нет!.. Дичь какая-то! Эти люди не то что пить вместе не станут, но и газетку читать рядом не сядут.

     "Не верю! " - как сказали бы хором Станиславский и Немирович-Данченко.

     В самом крайнем случае могут сжечь чучело врага, но отравить не отравят, внутренний гений не позволит, а гений внутри Сальери конечно присутствует - хоть и потрепанный, злой и скособоченный, но тоже не лыком шит. Ведь учениками Сальери, кроме Моцарта, являются такие гении музыкального искусства, как Людвиг ван Бетховен, Ференц Лист и Франц Шуберт. Чем же гений учителя хуже гениев ученических? Сальери этим вурдала... вундеркиндам носы утирал, на "Стейнвейе Д" учил играть, концерты в фининспекц... в филармонии пробивал - предположим, что ученики обогнали учителя в области музыкального совершенства, но не до такой же степени, чтобы травить всех подряд?

     Это во-первых.

     Во-вторых: криминалистика сегодня поставлена на такую научную основу, что мимо криминалистов мышь не пробежит и мышьяк не проскочит. Представьте такую сцену:

     Ресторан ЦДКомпозиторов, затравленный Сальери подсыпает яду в стакан Моцарту, извиняется за свой старческий мочевой пузырь, отправляется в туалет, а потом хватает в гардеробе пальто, и с концами; а Моцарт ждет, ждет, не выдерживает, хлопает стакан водки и... брык на пол!

     Естественно, весь кордебалет в панике мечется по сцене и заламывает руки:

     "Что это с Валерой случилось?!.. Из-за одного стакана водки - с копыт! Не бывало такого! "

     Естественно, администрация ЦДК вызывает "скорую помощь", труп Моцарта увозят на вскрытие, обнаруживают в крови мышьяк (а лучше цианистый калий) и глубокомысленно произносят:

     "Ага! "


     3


     И пошло-поехало: милиция, уголовный розыск, судмедэкспертиза, допросы свидетелей. Следователь УГРО - демонического вида человек, в черной тройке, с красными глазами - сразу решает танцевать от печки и задает немой вопрос (это они умеют) шеф-повару ЦДК:

     "Не знаете ли, любезный, кто подсыпал цианистого калия Моцарту в голубцы? "

     Шеф-повар - тоже брык на пол и лежит на авансцене без сознания.

     Тогда довольный следователь танцует от печки к роялю, сверкая в луче театрального прожектора красными глазами. Он поглаживает крутой бок тульского самовара и в пол-оборота спрашивает у метрдотеля:

     "А почему у вас ружье на печке висит? Предъявите разрешение на хранение огнестрельного оружия. "

     "Так оно же музейное! - пугается метрдотель. - Оно не заряженное и, вообще, никогда не стреляло! Прикладом этой двустволки повар Петра Ильича Чайковского бил свиные отбивные барину на обед! "

     "А подать сюда повара Петра Ильича! " - требует этот черный человек с красными глазами, подбирая пальцем на рояле Чайковского "Собачий вальс".

     "Так он же умер от горя в прошлом веке, не пережив смерти барина! " - объясняет метрдотель языком танца.

     "Вот так раз!.. Ладно, Бог с ним, с поваром, а вот не помните ли, кто последним сидел за столиком с Моцартом до того как?.. "

     Метрдотель сразу в кусты:

     "Не помню, спросите официанта. "

     Появляется белый официант, с бутылкой коньяка, с фужером, с салатиком для черного следователя, и жестами показывает:

     "Сальери! "

     "Ага!.. А где тот граненый стакан, из которого Моцарт водку пил? "

     Официант исполняет танец граненого стакана:

     "Помыли, разбили и выбросили! "

     "Ладно, обойдемся без стакана", - решает следователь, выпивает из фужера коньяк, закусывает салатиком и обращается к старенькому гардеробщику, показывая пальцем на Доску Почета Композиторов, где первой висит фотография Сальери:

     "Этого человека знаете? Что он делал такого-то числа приблизительно около четырех? "

     "Театр начинается с вешалки, - приплясывает издалека гардеробщик. - Кто же не знает Антонина Ивановича Сальери?.. Такого-то числа приблизительно около четырех этот маразматик как всегда вышел из женского туалета с расстегнутой ширинкой, дрожащими руками схватил чужое пальто и убежал - даже рубля на чай не оставил, скотина!.. Стоп! Да неужто Антонин Иваныч... это... " - хватается за голову гардеробщик.

     "Что "это"? Говорите! "

     "Быть того не может! А Валера, бедняга, не успел свой "Реквием" написать! Бывало придет сюда в гардероб, выпьет шкалик и жалуется: Михалыч, говорит, - это я Михалыч, - хочу вот "Реквием" написать... Да неужто Антонин Иваныч отравил Валерку Моцарта?! "

     "Отравил, отравил, - успокаивает Михалыча следователь. - Но об этом пока никому ни слова! "


     4


     Так что травить Моцарта нет никакого резона - во-первых, собственный гений не позволит, во-вторых, все сразу раскроется.

     Что же все же делать Антонину Иванычу? На дуель Моцарта не вызовешь - какие уж там дуели, прости Господи.

     В морду, что ли, Моцарту дать?..

     В принципе, можно и в морду... Но ведь морда - понятие растяжимое и относительное. Сальери, хотя и представительный мужчина, но больной и старый, а Моцарт - наоборот, молодой и здоровый, под два метра ростом, кулачищи - во! Когда Моцарт выпимши садится за "Стейнвей-Д" и начинает кулаками по клавишам молотить - гром небесный!

     Ну, можно конечно влепить пощечину, можно. Ну, оближется Моцарт и ничем не ответит, постесняется учителю отвечать - значит, пощечина не выход, а всего лишь небольшая психологическая разрядка.

     Здесь требуется нечто этакое...

     Что же посоветовать старику?

     Опытный балетоман уже заметил, что Моцарт моложе Сальери лет на сорок - по сцене передвигается легко, прыгает высоко и далеко, балерин вертит и ставит во все позиции, как хочет. Все, вроде бы у него хорошо и даже отлично, но чувствуется в Моцарте некоторая... задумчивость, что ли?.. Некоторый автоматизм в танце - вертит балерину и так и эдак, а думает о чем-то своем. Это конечно не дефект, когда человек думает, но специалист понимает - это вроде как заниматься в постели любовью с Прекрасной Дамой, а думать черт-те о чем, будто на работу пришел.

     "Вкалывает Моцарт... - с грустью замечает опытный балетоман. - Работает... А гений и работа - несовместимы. Сколько же это Моцарту лет получается, если при Сталине он еще под стол пешком не ходил?.. Да не такой он уже и молодой, Валера - Пушкина пережил. Ему уже 39 лет, за ним во-он сколько молодых в очередюге стоит! "

     А Сальери, надо учесть, мужик умный и дошлый, хотя и композитор. Он все видит. Он прекрасно понимает, что его светлые застойные времена безвозвратно прошли, и пора, пора сходить с этой балетной сцены, пока не растоптали статисты. Антонин Иванович прикидывает: с деньгами у него хотя и не худо, но надвигающаяся Галопирующая Инфляция все сожрет, с этой Примой-балериной шутки плохи, она любого балетмейстера раскрутит и поставит в непристойную позицию, никакие накопления не спасут; зато дача, квартира, автомобиль и прочая твердая недвижимость у Сальери имеется, а уж музыки на слова советских поэтов он столько насочинял, что хватит и детям, и внукам, а правнукам останется.

     И это хорошо.

     "Жизнь прожита и прожита не зря, - размышляет Антонин Иванович. - Всякое бывало... Даже больно бывало, но не мучительно. Утром по гудку не вставал, на фронте бывал только с концертами, от Архипелага Семен Буденный уберег, от звонка до звонка не вкалывал, а пахал и сеял разумное, доброе, вечное исключительно на ниве музыкального искусства. И слава Богу! Пора, пора уходить. Мне 80 лет. Здоровье ни к Черту, но еще держусь. Ох, как хочется еще поработать в свое удовольствие - написать, например, давно задуманную симфонию ми-бемоль мажор... Или концерт для фортепиано и скрипки с оркестром... "

     И вот хитрый Сальери решает уйти без боя. Добровольно освободить Моцарту Потертое Кресло Главного Композитора Всея Страны. Подает заявление по форме:


     "ПРОШУ УВОЛИТЬ ПО СОБСТВЕННОМУ ЖЕЛАНИЮ В СВЯЗИ... и т. д. "


     Моцарт приятно удивлен и не чувствует подвоха. Прощальный банкет, все как положено. Моцарт от всей души произносит заздравную речь в честь нашего дорогого юбиляра и пьет за его здоровье полный фужер хорошего неотравленного коньяка. Антонину Ивановичу вручаются памятные адреса и дорогостоящие подарки. Исполняются популярные песни Сальери на слова советских поэтов: "Катись колбаской", "Машинистка бронепоезда", "Кабул нам только снится" и другие. Начинаются половецкие пляски. К ночи все - вдрабадан. На следующий день - похмелье. А утром третьего дня Антонин Иванович попивает чай из тульского самовара, не спеша собирает вещички, целуется с Моцартом, которому уже невтерпеж усесться в Кресло, отдает ему ключи от пустого сейфа, крестится на портрет Чайковского и уходит, оставляя Моцарту отравленную приманку.

     Пост сдал - пост принял; Король умер - да здравствует Король!

     Ты этого хотел, Валера?


     5


     И Валерьян Амадеевич, представьте, на эту отравленную приманку клюет!

     Да еще пританцовывает и потирает руки - здесь, за печкой, у него будет малое предприятие с ограниченной ответственностью "МИНОТАВР", в гардеробе разместится кооператив "КАБЫСДОХ", в подвале - совместно-австрийский концерн с неограниченными правами "ВЕНЕЦИАНСКИЙ КУПЕЦ"; на чердаке, если вышвырнуть старую виолончель, - японская шоу-фирма "КАРМАН-СЮИТА", а на крыше под облаками совсем уже эфемерный международный "ФОНД ПОМОЩИ ПЬЮЩИМ И НЕЗАКУСЫВАЮЩИМ МУЗЫКАНТАМ"; но не это главное - главное разместится на втором этаже: музыкально-акционерное общество "РЕКВИЕМ" для обслуживания похорон крупных и выдающихся деятелей, - а то и здесь у нас полный беспорядок, собственных теневых экономистов похоронить толком не умеем, как сказал бы старенький гардеробщик Михалыч.

     И все это конечно в рамках Закона и портрета Чайковского; иначе - Боже упаси! - за кого вы Моцарта принимаете?

     В общем, Антонин Иваныч со своими соцнакоплениями и неподвижностью просто-напросто младенец перед Валерьяном Амадеевичем! А с госпожой Галопирующей Инфляцией у Моцарта будет разговор особый - ее бурное появление и бешеные скачки на балетной сцене Моцарта не пугают. Захочет Валера - и уедет в Веймар по приглашению самого Иогана Баха, пересидит, переждет, сыграет у него на органе прелюдию из какой-нибудь фуги 1-го тома "Хорошо темперированного клавира"; захочет - пригласит в Москву белоэмигранта Рахманинова, попьет с ним водки из тульского самовара, а потом махнут с рок-концертами по российским городам и весям, никакая Инфляция не угонится.

     Кто бы не клюнул на месте Моцарта?

     Еще бы! Хоть Валера у нас и постмодернист, и соцартист, и митек, и витек, и в сторожах, и в котельных, и в диссидентах кантовался, - но вот освободилось Потертое Кресло у рояля Чайковского, и он, Моцарт, наконец-то оказался при Деле. А главное Дело для Моцарта - какое?.. Конечно же, Музыка - Святая Музыка! Пусть ты хоть демократ, либерал или, допустим, патриот, пусть даже бывший коммуняка или, еще хуже, человек любой национальности, но здесь, в этом Кресле, ты должен пахать и сеять на ниве Музыкальной Культуры - культурку надо поднимать, ядрена вошь, а то здесь у нас полная целина, в балет приходят с семечками и с мороженым, сволочи! - как сказал бы старенький Михалыч.

     И Моцарт начинает пахать и сеять, Моцарт наступает на горло собственным кантатам и ораториям, сонатам и симфониям, операм "Дон Жуану" и "Волшебной флейте"; Моцарт готовит презентацию похоронно-акционерного общества "Реквием" и лишь иногда вздыхает и жалуется друзьям - Людвигу Бетховену, Францу Шуберту и Ференцу Листу, когда те боязливо заглядывают на самовар в ЦДКомпозиторов:

     "Ну нету, нету у меня времени для "Свадьбы Фигаро"! - жалуется Валера, наливая старым друзьям из самовара и бренча пальцем по одинокой клавише. - Все дела, дела, дела... Не знаете ли, ребята, где достать приличный труп для образцово-показательных похорон?.. Думайте, думайте - для вас же стараюсь - больных и пьющих! Поверите ли, братцы - начинаю раздваиваться! Фигаро - тут, Фигаро - там! Застрелиться, что ли?.. "

     И недвусмысленно поглядывает на двустволку Петра Ильича Чайковского.

     "Что говоришь, Валера?.. - переспрашивает Людвиг Бетховен, приставляя ладонь к уху. - Извини, не расслышал... Повтори последнее слово. "

     Бетховен почти совсем оглох (кто сказал, что гений и уголовщина несовместимы - уже в перестроечные времена Бетховену в пересыльной тюряге уголовники барабанную перепонку перебили), но зато он в той же пересылке написал свою знаменитую 6-ю симфонию и сейчас взялся за 7-ю. А Шуберт с Листом - первый в подвале, второй на чердаке - все пишут, пишут, пишут и пишут нотные закорючки на разлинованной бумаге, и нотной бумаги им не хватает! Слышите, спонсоры:


     ШУБЕРТУ И ЛИСТУ НЕ ХВАТАЕТ НОТНОЙ БУМАГИ!


     А нотная бумага (для тех, кто забыл или никогда не видел) выглядит так:


     ________________________________________________________

     ________________________________________________________

     __&_____________________________________________________

     ________________________________________________________

     ________________________________________________________


     Шуберт уже написал 600 (шестьсот, ШЕСТЬСОТ! ) романсов на стихи Гете и Шиллера, и сейчас взялся за "Прекрасную мельничиху"; а Лист - тот вообще создает новое направление в пианизме: придает фортепиано оркестровое звучание, превращая его (фортепиано) из салонно-камерного инструмента в инструмент для массовой аудитории, применяя при этом принцип МОНОТЕМАТИЗМА - слышите, спонсоры?.. где вы еще такое слово услышите, - как сказал бы старенький гардеробщик:


     МО-НО-ТЕ-МА-ТИЗ-МА!


     Так что зря Валера ребят спаивает, их даже на чистом спирте "Рояль" не проведешь - проспятся, выйдут из запоя и опять начнут писать Музыку с Большой Буквы и жалеть Моцарта (почему бы и не пожалеть? ):

     "Ну нету, нету у Валеры времени для "Свадьбы Фигаро"! Для нас же старается! Раньше мы водку где пили? По чердакам да котельным, а сейчас? В Доме Композиторов из тульского самовара Чайковского! "

     Но и Моцарт жалуется и вздыхает с некоторой долей лицемерия - Дела-то у него идут неплохо; и на двустволку посматривает, отлично зная, что она не стреляет. Ну нету, нету у него времени для "Дон Жуана", занят он презентацией похоронного общества, для вас же старается, раздваивается, наступил на горло собственным Донжуану и Фигаро, жалуется, не понимает, что он - _М_о_ц_а_р_т_, а не хрен с бугра!

     МОЦАРТ!

     Что он - _г_е_н_и_й_, что МОЦАРТ должен быть выше всего этого, а получается все наоборот - ВСЕ ЭТО выше его, Моцарта. Не понимает Моцарт, что он собственными руками убивает в себе _М_о_ц_а_р_т_а_ - уже убил! Что все это Сальери нарочно подстроил, чтобы отомстить ему: на, бери, садись в это хренниковое Кресло - это же не кресло, а электрический стул, друг-Моцарт. Здесь ты сам себя и убьешь, Валера. Сам на собственном горле замкнешь провода и не напишешь ни первой, ни второй, ни какой симфоний, а сгинешь, как сука, на этом потертом месте, и не будет Моцарта, будто и не было. Найдутся добрые люди и спросят:

     "А кто он такой - Моцарт? Бетховена знаем, Шуберта, Листа знаем, а Моцарта - нет. "

     А Людвиг ван Бетховен приставит ладонь к уху и переспросит:

     "Что вы спросили?.. Не расслышал, извините. "

     "Моцарт, спрашиваем, кто такой? - обозлятся добрые люди. - За что деньги плочены? Что этот пресловутый Моцарт такого сделал? "

     А Франц Шуберт пожмет плечами:

     "Не помним... Не знаем... Нету такого... И никогда не было. "

     И тогда Ференц Лист вздохнет и поправит:

     "Был Моцарт, да весь вышел. "

     Вот до чего додумался хитрый Сальери - убить Моцарта медленной и мучительной смертью его же собственными руками, безо всякого цианистого калия.

     И вот однажды Антонин Иванович, наблюдая из своего прекрасного далека за раздвоением и смертью Моцарта, которую сам же подстроил, очень развеселился и решил отметить это событие, помянуть Моцарта добрым словом, все же Моцарты умирают не каждый день. Купил бутылку относительно дешевого китайского спирта, включил телевизор и сел за старенький клавесин своей юности, что на его даче в Перестройкино. Смотрит себе футбол "Спартак" - "Тмутаракань", наливает рюмашку, наигрывает "Чижика-пыжика" и душевно отдыхает - что старику еще надо?

     Выпил рюмку, выпил две...

     Чувствует: закружилось в голове, а в животе что-то не тово... Спирт какой-то плохой попался... То ли древесный, то ли метиловый (что-то китайцы не в себе в этом деле, авторучки не в пример лучше делают). Короче, выпил Сальери на всякий случай третью рюмку, не досмотрел первый тайм и... как говаривал его великий тезка, Антон Павлович Чехов:


     "Лег на диван и... помер"


     Занавес медленно-медленно опускается


     Антракт


     Зрители бегут в пустой буфет,

     где, кроме китайского спирта, ничего не наливают.


     ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ. ПОХОРОНЫ САЛЬЕРИ


     Во 2-м действии партию умершего Моцарта

     исполняют два других танцора:

     Экс-Моцарт

     и

     Лже-Моцарт


     1


     Дача Сальери в Перестройкино.

     Диван, клавесин, телевизор.

     На диване лежит Сальери.

     По телевизору идет программа "Время".


     Не помер Сальери, не помер! Живой! Это Моцарт умер, как и положено, а Сальери - живой!

     Спирт конечно был дрянь, Сальери плохо себя почувствовал, испугался и прилег на диван, примерился...

     Но все как-то обошлось. Проспал весь второй тайм вместе с программой "Время" и очнулся сразу после спортивных новостей ("Спартак" все-таки сумел выиграть у "Тмутаракани" один-ноль - браво, маэстро! ), как раз в тот момент, когда какой-то странный человек в черном костюме с красными глазами брал интервью у Моцарта о состоянии музыкальных дел в стране.

     Смотрит Сальери и не понимает: в глазах, что ли, двоится?.. Печка - одна, двустволка - одна, рояль, самовар, черный человек - одни, а Моцартов - двое!..

     Вроде, Моцарты, и... вроде, не Моцарты. Похожи на Моцарта и... не похожи на Моцарта... Один, Лже-Моцарт - обрюзгший, с животом и вторым подбородком; другой, Экс-Моцарт - облысевший дистрофик с кривыми ногами.

     "О чем интервью-то? " - пытается сообразить Сальери.

     "Ну-с, расскажите, что там у нас с музыкой происходит? " - спрашивает обоих Моцартов этот черный человек с мэфистофэльской ухмылкой.

     "Сплошная разруха, как и везде", - отвечают братья-близнецы и начинают жаловаться на свою жизнь: что им и ТО мешает, и ЭТО...

     "А я слышал, завтра у вас презентация музыкально-акционерного общества "Реквием"?.. - перебивает черный человек, думая о чем-то своем.

     "Ну да", - отвечают Псевдо-Моцарты.

     "Похоронное, что ли, общество? "

     "Ну да... Хоронить-то надо с музыкой", - вроде бы оправдываются близнецы.

     "А с прибылью - что намерены делать? "

     "Прибыль пойдет в "Фонд помощи пьющим и незакусывающим музыкантам".

     И так далее: прибыль, акции, дивиденды.

     Не интервью, а допрос какой-то...

     И ни слова о Сальери!

     Эти преступные господа, убившие в себе Моцарта, так заработались на посту Сальери, что про самого Антонина Иваныча намертво забыли. Раньше у Сальери брали интервью и этот... как его - с акцентом и с сигареткой, и тот... который с наушниками, и даже тот самый - с именным подарочным револьвером, а сейчас Сальери уже нуль без палочки, и какой-то странный человек, похожий на следователя ОБХСС, берет интервью у этих плохих танцоров, которым, как известно, и ТО, и ЭТО, и ВСЕ мешает.

     "Вот так: умрешь, и никто по тебе даже "Реквиема" не сочинит! - злится Сальери, сползая с дивана. - Ну, погодите! Я уважать себя заставлю! Будет вам первый труп, будут вам образцово-показательные похороны! "

     То ли от старости, то ли от дрянного спирта, но Антонин Иваныч задумал шутку совсем уж бородатую и дурного тона - отправился поздним вечером по перестройкинскому бездорожью на телеграф и послал срочную телеграмму, воспользовавшись сонной и неопытной телеграфисткой (а сколько раз ее предупреждали: "Анюта, не спи на работе! "):


     ТЕЛЕГРАММА

     БЕТХОВЕНАМ, ШУБЕРТАМ, ЛИСТАМ, ВСЕМ СОВЕТСКИМ КОМПОЗИТОРАМ

     ТОЛЬКО ЧТО СКОРОПОСТИЖНО СКОНЧАЛСЯ САЛЬЕРИ

     ПОХОРОНЫ ЗА ВАШ СЧЕТ

     САЛЬЕРИ


    

... ... ...
Продолжение "Реквием по Сальери" Вы можете прочитать здесь

Читать целиком
Все темы
Добавьте мнение в форум 
 
 
Прочитаные 
 Реквием по Сальери
показать все


Анекдот 
Цитата из диплома:
"Так как мой диплом никто читать не будет, для простоты полагем число пи равным 5"
показать все
    Профессиональная разработка и поддержка сайтов Rambler's Top100